Понятийные категории

Поняти́йные катего́рии

в языкознании — смысловые компоненты общего характера, свойственные не отдельным словам и системам их форм, а обширным классам слов, выражаемые в естественном языке разнообразными средствами. В отличие от скрытых категорий и грамматических категорий, П. к. рассматриваются безотносительно к тому или иному конкретному способу выражения (прямому или косвенному, явному или неявному, лексическому, морфологическому или синтаксическому).

В качестве средств выражения П. к. выступают граммемы грамматических категорий, словообразовательные и лексические подклассы знаменательных слов, служебные слова, синтаксические конструкции и супрасегментные средства (просодический контур и порядок слов). Обычно П. к. понимаются как универсальные, свойственные всем или большинству языков мира (см. Универсалии языковые); благодаря именно этому свойству они выступают как основа сводимости описаний разнообразных и разносистемных языков.

Большинство П. к. характеризуется «полевой» структурой, с «ядром» и «периферией» в составе соответствующего функционально-семантического поля. В качестве грамматикализованного ядра П. к. выступает соответствующая ей грамматическая категория. Так, аспектуальности и таксису соответствует вид, темпоральности — время, модальности — наклонение, диатезе — залог, полу — род, семантической роли — падеж, персональности — лицо, градуальности — степени сравнения, количеству — число и т. п. Вместе с тем П. к. различных сфер обнаруживают многообразные пересечения и взаимосвязи как в синтагматике, так и в парадигматике.

В разработке учения о П. к. в языкознании важную роль сыграли труды О. Есперсена, который ввёл термин «П. к.» (1924), а в СССР — И. И. Мещанинова, С. Д. Кацнельсона, В. Н. Ярцевой, М. М. Гухман и других. Иногда П. к. называются также философскими или логическими (в рациональных грамматиках 17—19 вв.), психологическими (в работах 19 — начала 20 вв., например у Г. Пауля), «онтологическими», «внеязыковыми», «когнитивными», «концептуальными», «семантическими», «мыслительными», «речемыслительными» (Кацнельсон).

В концепции А. В. Бондарко П. к. и охватывающие их понятийные поля относятся к уровню мыслительного содержания (подразделяемому на универсальный фундаментальный базис и систему П. к. конкретного языка), противопоставляясь языковым семантическим функциям и функционально-семантическим полям, относящимся к уровню языкового содержания (обусловленному системой конкретного языка). Функционально-семантическое поле понимается как двустороннее единство, формируемое грамматическими (морфологическими и синтаксическими) средствами данного языка вместе со взаимодействующими с ними лексическими, лексико-грамматическими и словообразовательными элементами, относящимися к той же семантической зоне.

Классификация П. к. проводится на разных основаниях; можно различать системный и структурный аспекты их изучения. При системном подходе П. к. рассматриваются в парадигматическом аспекте, то есть с точки зрения их роли в формировании определённых понятийных полей и семантических оппозиций. Так, например, можно подразделять П. к. на классифицирующие (играющие в составе оппозиции интегральную роль) и модифицирующие (играющие в составе оппозиции дифференциальную роль; см. Категория языковая). С другой стороны, системная классификация П. к. (и соответствующих понятийных полей) может вскрывать их соотношение с коррелятивными им грамматическими категориями и/или разрядами. Она параллельна классификации функционально-семантических полей в концепции А. В. Бондарко. Так, грамматическим категориям глагола соответствуют П. к. акциональности или предикативности; существительного — предметности; прилагательного — атрибутивности; разрядам наречий соответствуют П. к. обстоятельственного типа.

Акциональные П. к. подразделяются на аспектуально-темпоральные, модально-бытийные и акционально-актантные. Среди аспектуально-темпоральных П. к. выделяются аспектуальность (включающая фазы начала, продолжения и конца, способы действия, а также такие противопоставления, как вневременность — эпизодичность, статичность — динамичность, длительность — недлительность и т. п.; см. Аспектология), темпоральность (прошлое, настоящее и будущее), таксис (предшествование​/​одновременность​/​следование). Модально-бытийные П. к. включают объективную модальность (реальность — ирреальность, возможность — необходимость и т. п.), субъективную модальность (императивность, желательность и т. п.), повествование — вопрос, утверждение — отрицание, бытийность (экзистенциальность) и т. п. Акционально-актантные П. к. (образующие поле «залоговости») базируются на соотношении диатез (активность — стативность, переходность — непереходность, рефлексивность, взаимность и т. п.).

Предметные П. к. включают такие классифицирующие основания, как пол, семантическая одушевлённость​/​неодушевлённость, личность​/​неличность, а также ряд модифицирующих оснований. К их числу, например, относится тип референции, или денотативный статус (включающий противопоставления определённости — неопределённости, референтности — нереферентности, конкретности — неконкретности и т. п.), семантической роли (агенс, пациенс, субъект, объект, адресат, орудие, продукт и т. п.). П. к. «персональности» (соотнесение участников действия с участниками речевого акта) иногда относят одновременно к акциональным и предметным П. к.

К атрибутивным П. к. относятся квалитативность (т. е. значение качества), квантитативность (значение количества), компаративность (или градуальность), посессивность (значение обладания). Внутри сферы качества иногда выделяют значение оценки (например, в составе таких П. к., как уменьшительность и увеличительность). П. к. количества пересекается не только со сферой атрибутивности, но и со сферой предметности (образуя такие П. к., как единичность​/​множественность, абстрактность​/​конкретность​/​собирательность и т. п.), а также со сферой предикативности (образуя П. к. кратности, или повторяемости).

При структурном подходе к классификации П. к. они рассматриваются в синтагматическом аспекте, то есть с точки зрения их роли в формировании семантической структуры высказывания и текста. Мыслительное содержание, охватываемое П. к., многослойно; оно включает как минимум 2 слоя информации — внешнеситуационный (называемый также «денотативным», «референтным», «когнитивным» и т. п.) и прагматический (называемый также «субъективным», «модальным», «иллокутивным», «коммуникативным» и т. п.). Внешнеситуационное содержание охватывает отражаемый факт (событие) с его предметными отношениями и устроено как пропозиция, имеющая предикатно-аргументную структуру. Прагматическое содержание отражает соотнесённость отражаемого факта с данным речевым актом и его компонентами — участниками коммуникации, временем и местом протекания речевого акта; оно включает в себя экспрессивный («эмоциональный», «аффективный»), апеллятивный («конативный»), социальный («стилистический»), дейктический («индексальный»), информативный («логический»), фактический, метаязыковой и эстетический («поэтический») слои информации (см. Функции языка).

• Сергиевский М. В., Современные грамматические теории в Западной Европе и античная грамматика, «Учёные записки МГПИИЯ», 1940. т. 2;
• Есперсен О., Философия грамматики, М., 1958;
• Бодуэн де Куртенэ И. А., Количественность в языковом мышлении, в его кн.: Избранные труды по общему языкознанию, т. 2, М., 1963;
• Машинный перевод и прикладная лингвистика, в. 8, М., 1964;
• Сильницкий Г. Г., Семантические типы ситуаций и семантические классы глаголов, в кн.: Проблемы структурной лингвистики, 1972, М., 1973;
• Апресян Ю. Д., Лексическая семантика. Синонимические средства языка, М., 1974;
• его же, Типы информации для поверхностно-семантического компонента модели «Смысл ↔ Текст», W., 1980 («Wiener slawistischer Almanach», Sonderband, 1);
• Гак В. Г., Русский язык в сопоставлении с французским, М., 1975;
• Чейф У., Значение и структура языка, М., 1975;
• Серебренников Б. А., Сводимость языков мира, учёт специфики конкретного языка, предназначенность описания, в кн.: Принципы описания языков мира, М., 1976;
• Богданов В. В., Семантико-синтаксическая организация предложения, Л., 1977;
• Падучева Е. В., Понятие презумпции в лингвистической семантике, «Семиотика и информатика». 1977, в. 8;
• Категории бытия и обладания в языке, М., 1977;
• Мещанинов И. И., Члены предложения и части речи, [2 изд.], Л., 1978;
• Журинская М. А., О выражении значения неотторжимости в русском языке, в кн.: Семантическое и формальное варьирование, М., 1979;
• Арутюнова Н. Д., К проблеме функциональных типов лексического значения, в кн.: Аспекты семантических исследований, М., 1980;
• Булыгина Т. В., Грамматические и семантические категории и их связи, там же;
• Семантические типы предикатов, М., 1982;
• Лейкина Б. М., Когнитивная лингвистика. К постановке проблемы. Речевые постулаты, в кн.: Вопросы кибернетики. Общение с ЭВМ на естественном языке, М., 1982;
• Бондарко А. В., Принципы функциональной грамматики и вопросы аспектологии, Л., 1983;
• Кацнельсон С. Д., О грамматической категории, в его кн.: Общее и типологическое языкознание, Л., 1986;
• Koschmieder E., Beiträge zur allgemeinen Syntax, Hdlb., 1965;
• Vendler Z., Linguistics in philosophy, Ithaca (N. Y.). 1967;
• Daneš F., Hlavsa Z., Kořenský J., Práce o sémantické struktuře věty, Praha, 1973;
• Lyons J., Semantics, v. 2, Camb., 1977;
• Wierzbicka A., Lingua mentalis. The semantics of natural language, Sidney, 1980.

Т. В. Булыгина, С. А. Крылов.