Род

Род —

грамматическая категория, свойственная разным частям речи и состоящая в распределении слов или форм по двум или трём классам, традиционно соотносимым с признаками пола или их отсутствием; эти классы принято называть мужской, женский, средний род. Классифицирующая категория для существительных, анафорическая — для местоимений 3‑го лица единственного числа (см. Анафорическое отношение), словоизменительная (синтаксическая) — для остальных частей речи. Род смыкается с именными классами как разновидность согласовательных классов.

Семантические основания родовой классификации ещё более размыты, чем в именных классах. Лишь в части существительных можно видеть отражение реальных половых различий (названия людей и некоторых животных, ср. «брат» — «сестра», «царь» — «царица», «жеребец» — «кобылица», лат. lupus — lupa ‘волк’ — ‘волчица’ и т. п.). Отсутствие чётких формальных показателей рода у существительных (в индоевропейских языках можно говорить лишь о преобладании в женском роде основ на -a, в мужском роде — основ на -o) привело к образованию промежуточных классов слов, которые ещё в античных грамматиках называли общим родом (греч. κοινά), ср. рус. «сирота», «неряха», греч. ὁ ἵππος ‘конь’ — ἡ ἵππος ‘лошадь’, и обоюдными (греч. ἐπίκοινα) — рус. «собака», греч. ἡ χελιδών ‘ласточка’, нем. (die Maus ‘мышь’ и т. д. Особенность этих классов в том, что они содержат имена формально одного рода, но приложимы к лицам (особям) обоего пола. Разница между ними проявляется в согласовании, которое вообще считается главным показателем рода (синтаксический критерий определения рода); морфологический критерий (оформление имени и разные типы склонения) не даёт такого однозначного определения рода, как синтаксический. В синтаксическом плане имена общего рода имеют двоякое согласование, в зависимости от пола лица (особи), к которому они относятся (ср. «сосед такой неряха»​/​«соседка такая неряха»), а именно обоюдного рода — одну согласовательную модель (ср. «он/она сущий хорёк»); существительные общего рода выступают в предложении в виде согласуемых предикатов, а существительные обоюдного рода — в виде несогласуемых.

Категория рода — характерная черта грамматического строя индоевропейских языков, хотя они отражают разную степень сохраняемости рода, что находится в прямой зависимости от устойчивости синтетизма в системе словоизменения. Древние языки (авестийский, санскрит, греческий, латинский) демонстрируют трёхродовую систему, но в хеттском — 2 рода: общий (одушевлённый) и средний, что иногда трактуется как более древнее состояние. В современных языках встречаются как трёхродовые системы (например, в славянских языках и в немецком языке), так и двухродовые (в романских, иранских). Развитие аналитизма в английском языке привело к разрушению словоизменения и утрате родовых противопоставлений в именах, род превратился в скрытую категорию (см. Скрытые категории), обнаруживаемую только через анафорические местоимения he, she, it (‘он’, ‘она’, ‘оно’). Значительно разрушен род в иранских языках (в некоторых утрачен полностью), что также связано с развитием аналитизма; в скандинавских языках трёхродовая система преобразовалась в двучленную по признаку одушевлённости​/​неодушевлённости. Функция различения рода часто переходит от флексии к артиклю, как в немецком языке (der — die — das) или романских (франц. un — une, le — la), но возможна вторичная морфологизация рода, как в испанском, где сформировался значительный пласт слов с аффиксальным различением мужского и женского рода (ср. hermano ‘брат’ — hermana ‘сестра’, cabrón ‘козёл’ — cabra ‘коза’ и др.).

В славянских языках наблюдается не только сохранение, но и усложнение трёхродовой системы. Так, в русском языке категория рода неразрывно сплелась с категорией одушевлённости​/​неодушевлённости, образовав единую категорию согласовательных классов; выделяется 6 таких классов (плюс особый класс имён pluralia tantum, см. Число), так как каждый род имеет одушевлённый и неодушевлённый подроды (ср. пары форм им. п. ед. ч.​/​вин. п. мн. ч.: «новый дом​/​новые дома» — «новый директор​/​новых директоров», «новая дверь​/​новые двери» — «новая лошадь​/​новых лошадей»). Различение двух подродов может развиваться только в одном роде (например, в сербскохорватском и чешском — в мужском роде). Возможно дальнейшее усложнение системы рода, как, например, в польском языке, где в пределах мужского рода различаются одушевлённый и неодушевлённый (в единственном числе), а в пределах одушевлённого — личный и неличный подроды (во множественном числе), ср. им. п. ед. ч. dom / вин. п. ед. ч. dom — им. п. ед. ч. pies (‘собака’), chłop (‘крестьянин’) / вин. п. ед. ч. psa, chłopa — им. п. мн. ч. psy, chłopy — вин. п. мн. ч. psy, chłopów.

Индоевропейская трёхродовая система трактуется как результат преобразования более древней двухклассной системы; А. Мейе полагал, что род развивался из оппозиции одушевлённость — неодушевлённость, К. К. Уленбек — из оппозиции активность — пассивность. Обе трактовки можно свести к одному основанию, и с середины 20 в. утверждается мнение, что предыстория рода связана с преобразованием контенсивного (семантико-синтаксического, см. Типология лингвистическая) типа индоевропейского праязыка, т. е. с переходом от активного строя к номинативному, так что на стадии активной типологии индоевропейский язык должен был обладать двухклассной системой активных​/​инактивных имён, которая через признак одушевлённости​/​неодушевлённости трансформировалась в родовую. Следы былой двухклассной системы обнаруживаются в реконструируемых формах склонения [например, окончание *‑s (ø) для им. п. ед. ч. имён мужского и женского рода и *‑m для имён среднего рода при окончании вин. п. ед. ч. *‑m, общем для трёх родов, или формах вопросительного местоимения *kʷi‑s ‘кто’ — *kʷi‑d ‘что’].

Род свойствен афразийским языкам, где двухродовая система (мужской — женский) также возводится к системе активных​/​инактивных имён, которой, в свою очередь, предположительно предшествовала более разветвлённая система именных классов. Многие языки не имеют рода, например финно-угорские, тюркские, монгольские, банту и другие. В некоторых языках, имеющих именные классы, родовые различия для названий лиц (муж. — жен.) образуют одно из классных противопоставлений, например в нахско-дагестанских языках, ср. гунзибское иеру оже ‘маленький мальчик’ (I класс, показатель ø‑) — йиеру кид ‘маленькая девочка’ (II класс, показатель й‑).

Род считается пережиточной, «палеонтологической» категорией, уходящей корнями в особенности древнего мифологического мышления, и потому представляет интерес для исторической этнолингвистики.

• Леви-Брюль Л., Первобытное мышление, пер. с франц., М., 1930;
• Есперсен О., Философия грамматики, пер. с англ., М., 1958;
• Карпинская О. Г., Типология рода в славянских языках, «Вопросы языкознания», 1964, № 6;
• Зализняк А. А., Русское именное словоизменение, М., 1967;
• Потебня А. А., Из записок по русской грамматике, т. 3, М., 1968;
• Виноградов В. В., Русский язык, 2 изд., М., 1972;
• Ельмслев Л., О категориях личности — неличности и одушевлённости — неодушевлённости, в кн.: Принципы типологического анализа языков различного строя, М., 1972;
• Кацнельсон С. Д., Типология языка и речевое мышление, Л., 1972;
• Климов Г. А., Типология языков активного строя, М., 1977;
• Meillet A., Linguistique historique et linguistique générale, t. 1, P., 1926;
• Royen G., Die nominalen Klassifikations-Systeme in den Sprachen der Erde, Mödling, 1929;
• Fodor J., The origin of grammatical gender, «Lingua», 1959, v. 8, № 1;
• Ibrahim Muhammad Hasan, Grammatical gender: Its origin and development, The Hague, 1973;
• Noun classes and categorization, Amst., 1986.

В. А. Виноградов.