Памирские языки

Пами́рские языки́ —

группа иранских языков. Распространены в долинах Западного и Южного Памира (Горно-Бадахшанская АО Таджикской ССР и прилегающие районы Афганистана, Пакистана. Северной Индии) и в отрогах Сарыкольского хребта (Синьцзян-Уйгурский автономный район КНР). К ним относят ваханский, ишкашимский (с сангличским и зебакским диалектами), язгулямский языки и шугнано-рушанскую группу близкородственных языков и диалектов — шугнанский (с баджувским диалектом), рушанский, хуфский, бартангский, орошорский (или рошорвский), сарыкольский. Сюда же входил ныне вымерший старованджский и, возможно, саргулямский. По ряду признаков к П. я. примыкает мунджанский и близкородственный ему йидга, однако это вопрос спорный.

Историко-генетические характеристики П. я. не позволяют рассматривать их как семью, отличную от других восточноиранских языков. Ряд таких черт объединяет различные П. я. порознь с разными восточноиранскими языками. Близкое родство с возможностью реконструкции общей прасистемы прослеживается между севернопамирскими языками (шугнано-рушанская группа, язгулямский и старованджский языки). При этом структурное сходство всех П. я. и большой общий лексический фонд указывают на их возможное конвергентное развитие в языковом союзе.

Вокализм П. я. характеризует спаянность количественных корреляций с качественными. Корреляция длительности охватывает не все фонемы и не всегда бинарна, ср. в шугнанском языке: трём долгим гласным фонемам |ū|, |ū̊|, |ō| противопоставлена одна краткая |u|, имеющая фонетические варианты [u, υ, o, ɔ], то же: |ī|, |ē|, |ε̄| ~ |i| (с вариантами [i, ɪ, e, ε], но фонемы |ā| ~ |а| составляют пару.

В язгулямском, ишкашимском, сарыкольском языках корреляция устойчивости включает разнокачественные гласные: неустойчивые среднего ряда противопоставлены устойчивым, т. е. всем остальным (в язгулямском имеется также реликтовая оппозиция |ā| — |а|). В консонантизме П. я. отсутствуют ларингальный и фарингальный ряды. В шугнано-рушанской группе, язгулямском, ваханском языках имеется оппозиция увулярных x, γ — заднеязычных x̌, γ̌. В язгулямском языке корреляции палатализации (ḱ, ǵ — k, g) и лабиализации (k, g, x̌, q, x, γ — k°, g°, x̌°, q°, x°, γ°) создали троичную оппозицию типа ḱ — k — k°. В ваханском, ишкашимском, мунджанском языках налицо корреляция церебральности смычных, аффрикат, щелевых. Ударение тяготеет к концу слова, различно по языкам (например, в настоящем времени глагола в шугнанском языке ударение падает на исход основы, в язгулямском языке — на флексию).

Существительные в П. я. склоняются в ваханском, сарыкольском, мунджанском языках. В шугнано-рушанском группе и ишкашимском языке категория падежа выражена в артикле (указательном местоимении), например бартангское: yā xūrn daδ tar wī γaδā gāx̌č, букв. ‘(та, прямой п.) ворона тогда к (тому, косв. п.) мальчику обратилась’. Синтаксические функции уточняются предлогами, послелогами и полуаффиксальными показателями (из предлогов, падежных формантов, послелогов). Категория числа существительного в большинстве П. я. выражена оппозицией ед. ч. (основа) ~ мн. ч. (основа с агглютинативными показателями, различными для разных семантических групп). В сарыкольском, ваханском, мунджанском языках показатели множественного числа связаны с падежными показателями. Категория рода сохраняется в шугнано-рушанской группе (кроме сарыкольского языка), в язгулямском и мунджанском языках; выражается в шугнано-рушанской группе и мунджанском языке формой имени и соотнесённостью его с указательным местоимением, прилагательным и глаголом мужского или женского рода; в язгулямском языке — соотнесённостью с местоимением 3‑го л. ед. ч. (исторически — указательным местоимением). Наблюдается тенденция к перестройке категории рода по принципу семантических классов, практически завершившаяся в язгулямском языке. Категория определённости​/​неопределённости выражается артиклями (указательное местоимение ~ числительное «один»); категория единичного​/​общего связана с категорией числа, в шугнано-рушанской группе — также с родом (общее выражается употреблением имени в мужском роде, независимо от его первоначального рода).

В прилагательных сравнительная степень выражена морфологически, превосходная — контекстом. Счёт в язгулямском, ваханском, мунджанском языках вигезимальный (двадцатеричный); в шугнано-рушанской группе — децимальный (десятеричный), в ишкашимском языке числительные после 10 — из таджикского языка. Личные местоимения имеются только для 1‑го и 2‑го л. (3‑е л. передаётся указательными местоимениями, кроме язгулямского языка, где указательные перешли в разряд личных); они отражают древние формы, но во 2‑м л. мн. ч. появилось новое образование по субстратной модели (кроме ваханского языка). Указательные местоимения сохраняют (кроме язгулямского языка) индоевропейскую систему трёх серий: I — ближайшее к говорящему; II — ближайшее к собеседнику или эмфатическое, анафорическое; III — удалённое или нейтральное. Склонение местоимений архаично, сохраняется и в языках, где существительные его утратили (язгулямский язык, большинство языков шугнано-рушанской группы, ишкашимский язык).

Глагол П. я. имеет основы настоящего времени (из старой презентной основы), прошедшего времени (из причастия на *‑ta, *‑na). В языках, где вторичное причастие (на *‑taka) утратило самостоятельность, оно стало основой перфекта (шугнано-рушанская группа, ишкашимский, ваханский языки). Показатели лица и числа в настоящем времени флективные, в прошедших временах — энклитические (контаминация древних энклитических местоимений и связок), кроме мунджанского языка, где они образовали вторичную флексию.

Для синтаксиса характерна препозиция определения. Часть языков сохраняет эргативную (или эргативообразную) конструкцию предложения с переходными глаголами в прошедших временах (язгулямский, рушанский, хуфский, бартангский языки, часть ваханских говоров, мунджанский язык) с субъектным согласованием глагола.

Словообразование в П. я., как правило, однотипно. В имени — определённые типы композитов, аффиксальных (в основном суффиксальных) образований. В глаголе отмечаются застывшие превербы; в современных языках — в основном сложноименные, реже суффиксальные глаголы.

П. я. бесписьменные. Для носителей большинства из П. я. языком письма и образования является таджикский язык, для носителей сарыкольского языка — уйгурский.

Первые публикации о П. я. относятся к 70‑м гг. 19 в. (Р. Б. Шоу). Свод известных данных и их сравнительно-историческое осмысление осуществлены В. Гайгером на рубеже 19—20 вв. До 60‑х гг. 20 в. публикуются материалы, монографические описания, исторические исследования (И. И. Зарубин и его школа, Р. Готьо, Г. Моргенстьерне и другие). В 70‑х гг. 20 в. началось сравнительно-историческое, историко-типологическое, сравнительно-типологическое и лингвогеографическое изучение П. я. — работы Моргенстьерне, советских учёных В. С. Соколовой, Д. К. Карамшоева, Т. Н. Пахалиной, Д. И. Эдельман и других.

• Соколова В. С., Очерки по фонетике иранских языков, в. 2, М.—Л., 1953;
• её же, Шугнано-рушанская языковая группа, в кн.: Языки народов СССР, т. 1, М., 1966;
• её же, Генетические отношения мунджанского языка и шугнано-язгулямской языковой группы, Л., 1973;
• её же, Генетические отношения язгулямского языка и шугнанской языковой группы, Л., 1967;
• Пахалина Т. Н., Ишкашимский язык, М., 1959;
• её же, Сарыкольский язык, М., 1966;
• её же, Памирские языки, М., 1969;
• её же, Сравнительный обзор памирских языков, в кн.: Страны и народы Востока, в. 16, М., 1975;
• её же, Ваханский язык, М., 1975;
• её же, Исследование по сравнительно-исторической фонетике памирских языков, М., 1983;
• Эдельман Д. И., Язгулямский язык, М., 1966;
• Грюнберг А. Л., Языки Восточного Гиндукуша. Мунджанский язык, Л., 1972;
• Бахтибеков Т., Памирские языки. [Библиография], в кн.: Памироведение. Вопросы филологии, Душанбе, 1975;
• Грюнберг А. Л., Стеблин-Каменский И. М., Языки Восточного Гиндукуша. Ваханский язык, М., 1976;
• Карамшоев Д., Категория рода в памирских языках (шугнано-рушанская группа), Душанбе, 1978;
• Основы иранского языкознания, [кн. 4], Новоиранские языки. Восточная группа, М., 1987;
• Geiger W., Die Pamir-Dialekte, в кн.: Grundriss der iranischen Philologie, Bd 1, Abt. 2, Straßburg, 1898—1901;
• Morgenstierne G., Indo-Iranian frontier languages, v. 2, Oslo, 1938;
• Lorimer D. L. R., The Wakhi language, v. 1—2, L., 1958;
• Morgenstierne G., Etymological vocabulary of the Shughni group, Wiesbaden, 1974.

Д. И. Эдельман.