Предикация

Предика́ция

(от лат. praedicatio — высказывание) — одна из трёх основных функций языковых выражений (наряду с номинацией и локацией), акт соединения независимых предметов мысли, выраженных самостоятельными словами (в норме — предикатом и его актантами), с целью отразить «положение дел», событие, ситуацию действительности; акт создания пропозиции. Предикация разделяется на 2 этапа. 1‑й этап (предикация в узком смысле) — создание пропозиции, соединение смыслов более элементарных языковых выражений — незавершённая предикация; 2‑й этап (предикация в широком смысле) — утверждение или отрицание (истинности или ложности) пропозиции относительно действительности — завершённая предикация.

Незавершённая предикация находит отражение в языке как общая часть (имеющая вид предложения) нескольких связанных по смыслу предложений — утвердительного, отрицательного, вопросительного, побудительного, истинного или ложного, например: «Он пришёл», «Нет, он не пришёл», «Пришёл ли он?», «Хоть бы он пришёл!», «Я хочу, чтобы он пришёл», «Неверно, что он пришёл». Пропозиция «он пришёл» по поверхностной структуре совпадает с утвердительным предложением «Он пришёл», которое, однако, в глубинной структуре имеет вид «Верно, что — Он пришёл».

Завершённая предикация находит отражение в языке в виде полных самостоятельных предложений, например каждое из вышеприведённых предложений целиком. Для выражения незавершённой предикации в развитых языках имеются специфические формы, такие, как оборот винительный падеж с инфинитивом (accusativus cum infinitivo) в индоевропейских языках, например лат. Legem breve esse oportet ‘Подобает, чтобы — Закон был краток (закону быть кратким)’, различные причастные обороты и т. п. Наиболее развитой формой незавершённой предикации является придаточное предложение с союзом типа русского «что» после глаголов полагания, веры (верю, что; думаю, что), восприятия (вижу, что), сомнения (сомневаюсь, что, чтобы), чувства (радуюсь, что) и т. п.

Языковые формы предикации принадлежат не какому-либо одному члену предложения, а предложению в целом. Поэтому существуют (и, по-видимому, являются древнейшими) формы предикации без глагола, в виде двух соположенных имён, то есть так называемого именного предложения: др.-рус. «Грех сладко, а человек падко», лат. Varium et mutabile semper femina ‘Изменчиво и непостоянно всегда женщина’, где предикация выражает вневременну́ю, «сущностную» связь понятий. В глагольном предложении к предикации как вневременно́й связи присоединяются показатели и смыслы двух других функций языковых выражений — номинации (показатель способа бытия — сама лексема глагола) и локации (показатели времени, места, лица, наклонения и т. д.), которые группируются вокруг глагола, образуя «глагольный комплекс» предложения.

В теоретической лингвистике существует 2 основных подхода к предикации: 1) предикация рассматривается как функция предложения в целом, а её показатели, «морфемы спряжения», — как принадлежность не глагола, а предложения (Л. Ельмслев, Э. Бенвенист и другие). Предикация отделяется от «сказуемости». Этот подход представляется наиболее перспективным; 2) предикация рассматривается как функция «глагольного комплекса» и отождествляется со «сказуемостью» (И. И. Мещанинов). В обоих подходах созданы (различающиеся) типологии предикации.

Типология предикация при первом подходе: 1) первичная именная синтагма, соположение двух имён типа русского «Воин-победитель», «Царь-девица», «Тур — золотые рога»; 2) именное предложение «сущности», вневременно́е, типа древнерусского «Грех сладко...»: 3) именное предложение «существования», локализованное во времени, типа русского «Этот воин — победитель». Исторически позднее в предложения 2‑го и 3‑го типов вводится глагол-связка «быть», при этом, как свидетельствуют древние языки, например древнегреческий, в предложениях «сущности» этот глагол является безударным, энклитическим, а в предложениях «существования» — ударным; 4) глагольное предложение, где вторым членом является глагол; если глагол вводится на место связки в именное предложение, то он добавляет к значению связки собственное значение номинации способа бытия, например русское «Воин вышел (стал, оказался, показался и т. д.) победителем».

Типология предикации при втором подходе связывается с развитием глагола и суммарно совпадает со строем глагольного предложения в порядке «стадий» его развития: 1) инкорпорированная структура, 2) аморфный строй, 3) морфологически оформленные члены предложения.

Внешними, формальными показателями предикации выступают обычно иконические знаки, «изображающие» самой своей формой идею соединения понятий: интонация законченного высказывания; повторы показателей субъекта или объекта или того и другого при глаголе (см. Спряжение); повторы классных показателей, например в языках банту; в частном случае — повторы родовых показателей, как в индоевропейских языках, например рус. «Этот стакан — голубой», «Эта чашка — голубая», «Небо — голубое»; повторы превербов (префиксов глагола) — предлогов, как в древнейшем строе индоевропейского предложения, ср. также рус. «Он отъехал от крыльца», «Он подъехал под арку», в архаическом типе индоевропейского предложения преверб способен сам по себе быть носителем предикации, ср. литовское Ar pa-žįsti jį — Pa, букв. — ‘Ты познакомился с ним? — По’ (в значении утверждения); повторы соотносительных частиц типа рус. «кто... тот и», «куда... туда» и т. п.

Понятие предикации было известно ещё античным логикам, но они рассматривали её в аспекте не столько акта, сколько результата, в виде десяти категорий (у Аристотеля), или предикаментов (лат. praedicamentum); позже — в виде пяти классов, или типов, предикатов, «предикабилий» (praedicabilium), у Порфирия. Стоики создали понятие «лекто́н», которое с современной точки зрения можно охарактеризовать как «пропозициональный концепт», «пропозициональное понятие», сложное понятие, соответствующее содержанию пропозиции, в отличие от простых понятий, выражающихся отдельными словами: «лектон» (как и пропозиция) не является ни истиной, ни ложью, может соответствовать и тому и другому, в зависимости от соотнесения с действительностью. К понятию «лектон» стоиков имеется аналог в учениях древнеиндийских логиков в виде понятия jñānāni ‘знание’, которое, участвуя в логическом выводе (силлогизме), отражает то, что есть в мире, но не является ни утверждением, ни отрицанием, ни истиной, ни ложью.

В средневековой схоластической логике уже оформляется понятие предикации как акта познания (apprehensio complex, или complexio ‘соединение, сложение’), в отличие от понятия предикации как акта простого усмотрения вещи (apprehensio simplex). «Соединение» отражает то, что во внешнем мире выступает соединённым и не может быть представлено простым понятием. Результат акта предикации характеризовался как «внутреннее слово», «слово сердца» (verbum mentale, verbum cordis).

После длительного перерыва традиции учения схоластов нашли различное продолжение в логике Ч. С. Пирса и логической системе Б. Рассела. По Расселу, «вещи» именуются отдельными словами, а «факты», или «события», не могут быть вообще поименованы, они выражаются особой языковой формой — пропозицией, т. е. предикацией.

Хотя в средневековой логике были разработаны детально виды предикации (деноминативная, прямая, сущностная, формальная, естественная и другие, которые использовал впоследствии Пирс), однако предикация в целом понималась только как утверждение или отрицание признака (предиката) относительно субстанции (субъекта), по формуле «S есть P». С современной точки зрения она расчленяется на три основных типа: 1) множество включается в множество (⊂); 2) элемент включается в множество (∈); 3) устанавливается эквивалентность (≡), т. е. предикация сводится к значениям глагола-связки «быть». В узком смысле только эти операции называются в логике предикацией.

В современной логике понятие предикации (часто уже без применения термина «предикация») расширено, в него включаются многоместные предикатные отношения типа «быть родственником», «быть ближе к..., чем к...» и т. п., которые гораздо полнее отвечают предикации в естественных языках.

• Берка К., Функции глагола «быть» с точки зрения современной формальной логики, в кн.: Логико-грамматические очерки, М., 1961;
• Панфилов В. З., Грамматика и логика, М.—Л., 1963;
• Степанов Ю. С., Семиотическая структура языка. (Три функции и три формальных аппарата языка), Изв. АН СССР, сер. ЛиЯ, 1973. т. 32, в. 4;
• Бенвенист Э., Именное предложение, в его кн.: Общая лингвистика, пер. с франц., М., 1974;
• Категории бытия и обладания в языке М., 1977;
• Арутюнова Н. Д., Сокровенная связка (к проблеме предикативного отношения), Изв. АН СССР, сер. ЛиЯ, 1980, т. 39, в. 4;
• Мещанинов И. И., Глагол, Л., 1982;
• Лосев А. Ф., Учение о словесной предметности [лектон] в языкознании античных стоиков, в его кн.: Знак. Символ. Миф, М., 1982;
• Семантические типы предикатов, М., 1982;
• Hjelmslev L., Le verbe et la phrase nominale, в кн.: Mélanges de philologie, de littérature et d’histoire anciennes offerts à J. Marouzeau..., P., 1948;
• Guiraud Ch., Nouvelles réflexions sur la phrase nominale, «Zeitschrift für vergleichende Sprachforschung», 1976, Bd 90, H. 1—2;
• Nuchelmans G., Late-Scholastic and humanist theories of the proposition, Amst. — Oxf. —N. Y., 1980;
• его же, Judgment and proposition. From Descartes to Kant, Amst. — Oxf. — N. Y., 1983.

Ю. С. Степанов.