Частицы

Части́цы —

разряд неизменяемых служебных слов, участвующих в выражении форм отдельных морфологических категорий, входя в состав слова («некто», «кто-то», «дай-ка») либо присоединяясь к нему («пошёл бы», «да будет», «пошёл было» и т. п.), передающих коммуникативный статус высказывания (вопросительность — «разве», «ли», «неужели», отрицательность — «не», «ни»), а также выражающих отношение высказывания и/или его автора к окружающему контексту, выраженному или подразумеваемому: так называемые модальные частицы («только», «и», «даже», «ещё», «уже», «ведь», «же», «тоже» и т. п.).

Пестрота предлагаемых классификаций частиц и многообразие их списков объясняется принципиальными особенностями функционирования частиц: их многозначностью, нечёткими семантическими границами, совмещённостью субъективного и объективного модальных начал, тесной связью частиц с лексико-грамматической структурой высказывания, способностью соединяться в комплексы, обилием частиц в разговорной речи, а также обязательным соотнесением их с совпадающими по форме и близкими по семантике единицами других частей речи (союзами, междометиями, наречиями, застывшими формами существительных, местоимений, глаголов), с которыми частицы связаны генетически. Частицы легко входят в комплексные сочетания друг с другом или с единицами других частей речи.

В соответствии с этим классификационные списки частиц различаются — в разных грамматических традициях — для одного языка и также для разных языков. Не совпадают они в рамках синхронного и исторического языкознания: в пределах сравнительно-исторического языкознания принято называть частицами те элементы, которые в других направлениях современного языкознания именуются союзами или формантами.

Интерес к коммуникативно-дискурсивной стороне речи, развитие теории функционального синтаксиса, семантики, возникновение лингвистики текста, теории пресуппозиций и пр. обусловили растущий интерес к модальным частицам (выделительным, усилительным, акцентирующим, эмфатическим). Теория прагматических пресуппозиций позволяет определить общее свойство частиц подобного типа: вызывать в сознании воспринимающего дополнительную смысловую информацию, объединяющую его с говорящим: «Только он не вернулся» (остальные вернулись), «Мне он и рубля не дал» (а такую малую сумму мог бы) и т. п.

В высказывании частицы могут относиться ко всему составу: «Только / задачу вы решили неправильно» (а не так, как вы думали: правильно), «Даже / книгу не могла держать в руках» (так волновалась, читая), и к отдельному слову: «Только задачу вы решили неправильно» (остальное правильно), «Даже книгу не могла держать в руках» (а более тяжёлое — и подавно).

Значения, передаваемые частицами (помимо чисто морфологических), обычно связаны с другими содержательными категориями высказывания. В первую очередь — с категорией определённости​/​неопределённости, с выражением форм которой, например в русском языке, непосредственно соотносятся частицы «не», «то», «нибудь», «либо», «бы то ни было», «угодно», формирующие неопределённые местоимения, и частицы типа «вот», «вон», «же», относящиеся к высказыванию в целом: «Вот едет могучий Олег со двора», «Вон речка показалась». Высказывались предположения об артиклоидном характере частицы «и» как носителе значения определённости в русском языке: «Вот и мальчик». Часть частиц принимает на себя функции глагола-связки: «Государство — это я», «Вот и дом», «Я вот он» (разг.).

Тип частицы связан с распределением грамматических категорий в высказывании в целом — видом глагола-сказуемого, типом детерминанта-обстоятельства, наличием наречий с семантикой однократности или итеративности. Частицам приписывается — в рамках теории актуального членения предложения — роль рематизаторов.

Модальные частицы связываются с фактами акцентно-просодической структуры высказывания. Можно говорить о 3 группах частиц: не выделяемых и не выделяющих («ведь»), не выделяемых, но выделяющих («же»), выделяемых и выделяющих («вот», «вон», «это», «ещё», «только», «даже», «один»). В последней группе выделенность частиц соотносима с текстовым явлением анафорики (см. Анафорическое отношение): «Вот мальчик» (новое) — «Вот мальчик» (о нём уже говорилось), «Это книга» (демонстрация) — «Это книга» (уточнение с поправкой), «Ещё сахару» (сахар уже брали) — «Ещё сахару» (брали, но не сахар) и т. д. Особенно тесно тип акцентного выделения связан со словом «один» в разных его функциях. Существенно и синтагматическое членение при частицах: «Только / Петрову это не под силу» — «Только Петрову это не под силу»; «Вот / мальчик, о котором я говорила» (интродукция) — «Вот мальчик, о котором я говорила» (дейктическая демонстрация).

Общепринятым является признание у частиц размытой семантики, нечёткости их разделения с другими частями речи, от которых они происходят, модификативность общего их списка.

Дискуссионным является вопрос о наличии у частиц собственного инвариантного значения (и тем самым вопрос об их знаменательности​/​незнаменательности) или об определении их значения семантикой конкретного высказывания; вопрос об эволюции частиц, поскольку их обилие отличает древние языки архаичной структуры и в то же время число их активно возрастает; вопрос о границах их линейной протяжённости и единичности​/​множественности значения при комплексах («и так», «так и», «вот ведь», нем. aber auch, nur mal).

Частота употребления коммуникативных частиц является типологически различающим критерием. Наибольшее число частиц отмечается для древнегреческого, русского и немецкого языков. В ряде древних языков, например, в индоевропейских языках Малой Азии, типологически характерным является наличие инициальных для высказывания комплексов частиц с определённым линейным их порядком (см. Ваккернагеля закон). Свободное и правильное употребление частиц и их комплексов является свидетельством совершенного владения языком, поэтому они представляют особые трудности при преподавании, а тип их и количество могут быть свидетельством при определении языковой принадлежности автора текста (например, значимо резкое уменьшение числа частиц в греческом языке Нового Завета по сравнению с классическим греческим языком).

Таксономические сложности определения статуса частиц обусловили наметившееся в языкознании 60—70‑х гг. стремление к их пословному описанию и отсутствие системно-иерархического описания их общей семантики.

• Шведова Н. Ю., Очерки по синтаксису русской разговорной речи, М., 1960;
• Киселёв И. А., Частицы в современных восточнославянских языках, Минск, 1976;
• Русская грамматика, т. 1—2, М., 1980;
• Николаева Т. М., Функции частиц в высказывании, М., 1985;
• Чолакова К., Частиците в съвременния български книжовен език, София, 1958;
• Дограмаджиева Е., Структура на старобългарското сложно съчинено изречение, София, 1968.

Т. М. Николаева.