Абхазско-адыгские языки

Абха́зско-ады́гские языки́ —

западная группа кавказских (иберийско-кавказских) языков. К ней относятся абхазские языки — абхазский и абазинский, убыхский, адыгские языки — адыгейский и кабардино-черкесский. В СССР А.‑а. я. распространены в Абхазской АССР, Адыгейской АО, Кабардино-Балкарской АССР, Карачаево-Черкесской АО, в некоторых районах Краснодарского и Ставропольского краев. Убыхский язык распространён только в Турции. Для А.‑а. я. характерны слабо развитая система вокализма (2—3 фонемы) и сложная, развитая система консонантизма (до 80 согласных фонем в отдельных языках). Для абхазского, абазинского и убыхского языков характерен двучленный вокализм a — ə, для адыгейского и кабардино-черкесского языков — трёхчленный a — ə — ä. Смычные согласные, в т. ч. аффрикаты, представлены трёхчленной системой — звонкими, например b, d, ʒ, глухими придыхательными, например p, t, c, и абруптивами, например pʼ, tʼ, cʼ. В адыгейском языке имеются преруптивы — pp, tt, cc и др. Спиранты образуют двучленную оппозицию — звонкие z, ž, γ, глухие s, š, x; в адыгских языках (адыгейском и кабардино-черкесском) различаются и абруптивные спиранты. Во всех А.‑а. я. есть сонорные m, n, r, j, w, лабиализованные согласные фонемы (смычные и спиранты) типа g°, k°, ḳ°, q°, x° и др. Сочетание гласных (долгие гласные) и сонорных даёт разные типы дифтонгических образований: jə, əj, wə, əw. Консонантные группы ограничены, их начальными элементами чаще всего выступают губные смычные, например bz, bž, bl, br, ps, pš, px, px°, pt. Основными моделями корневой морфемы являются CV, CCV.

Существительные и прилагательные имеют относительно простую структуру; у глагола высокая степень синтетизма и многоступенчатое соотношение составляющих единиц. Важнейшие способы именного основообразования — словосложение, редупликация, суффиксация. А.‑а. я. объединяются наличием морфологических категорий определённости​/​неопределённости, принадлежности, союзности и числа. В адыгейском, кабардино-черкесском и убыхском языках различаются номинатив и эргатив. Номинатив — падеж субъекта и прямого объекта при переходном глаголе. Эргатив — падеж субъекта при переходном глаголе, совмещает функции косвенного объекта, генитива, латива и т. д. В абхазском и абазинском языках отсутствует противопоставление номинатива и эргатива, субъектно-объектные отношения выражаются в глаголе. Эти языки имеют прямой (именительный) и обстоятельственный (обычно со значением инструмента или способа действия) падежи. Ср. абх. ab ‘отец’ — abəs ‘отцом’.

Во всех А.‑а. я. различаются динамические и статические, переходные и непереходные глаголы. Глагол обладает морфологическими категориями каузатива, союзности (выражение совершения действия с кем-чем-либо с помощью префикса), совместности, версии, потенциалиса и т. д. Превербы (особенно местные) очень развиты и многообразны по составу. В адыгейском, кабардино-черкесском и убыхском языках есть личное, а в абхазском и абазинском — классно-личное спряжение. Глагол многоличен (непереходный глагол может быть одноличным и многоличным). Критерием разграничения переходных и непереходных глаголов служит порядок личных и классно-личных морфем в парадигме спряжения. В непереходном глаголе показатель субъекта предшествует показателю объекта (ср. адыг. sə-wä-žä ‘Я тебя жду’); в переходном глаголе показатель объекта предшествует показателю субъекта (ср. адыг. wə-sä-šä ‘Тебя я везу’). Распределение основообразовательных морфем постоянно, т. е. не зависит от переходности и непереходности глагола. Основообразовательные морфемы (локальные и направительные превербы, морфемы каузатива, версии, союзности и т. д.) распределяются по классам; каждый класс имеет фиксированное место в словоформе. Если задан тип основы «корневая морфема» (К) + морфемы, выражающие побудительность (П), локализацию (Л), союзное действие (С), то во всей группе А.‑а. я. основообразовательные элементы и корень распределяются по модели: С + Л + П + К (ср. каб.-черкес. də-xä-γä-hä-n ‘вместе с кем(чем)-то заставить войти внутрь чего-то’). Глагол включает и другие основообразовательные и формообразовательные элементы (морфемы отрицания, утверждения, вопросительности, временные и модальные показатели и др.). Его морфологическая структура иногда превышает 15 морфем, что связано с полисинтетизмом форм выражения субъектно-объектных отношений и производящей основы глагола. Наречия и служебные слова (послелоги, союзы, частицы) генетически связаны с другими частями речи. Функции относительных наречий и союзов выражаются синтетически в глаголе путём обстоятельственных аффиксов, ср. абазин. s-an-cawa ‘когда я иду’, s-š-cawa ‘как я иду’, s-ca-ztən ‘если я пошёл’. Роль предлогов выполняют превербы и послелоги. В абхазском и абазинском языках слабое развитие категории падежа компенсируется разветвлённой системой послеложных конструкций.

Особенности синтаксиса А.‑а. я. определяются главным образом полисинтетическим строем глагола. Номинативная и эргативная конструкции предложения характерны для имени и глагола в адыгейском, кабардино-черкесском, убыхском языках и только для глагола — в абхазском и абазинском языках. Во всех А.‑а. я. сложные предложения строятся с помощью интонации и союзов, в функции придаточных выступают обстоятельственные (инфинитные) формы глагола. Порядок слов может быть свободным и фиксированным (значимым), в особенности в абхазском и абазинском языках. Во всех А.‑а. я. стилистически нейтральным и устойчивым является следующий словопорядок: подлежащее, дополнение, сказуемое. Прямая речь обычно включается между подлежащим и сказуемым авторской речи, ср. убых. Abzaxʼən — «Səγa wəγ°а wəzbəjan» — q̣aq̣a ‘Абадзех — «Я тебя вижу» — сказал’. За исключением бесписьменного убыхского языка А.‑а. я. являются младописьменными.

• Рогава Г. В., Абхазско-адыгские языки, в кн.: Языки народов СССР, т. 4, М., 1967;
• Кумахов М. А., Шагиров А. К., Абхазско-адыгские языки, в кн.: Языки Азии и Африки, М., 1979;
• Dumézil G., Études comparatifs sur les langues caucasiennes du Nord-Ouest, P., 1932.

М. А. Кумахов.