Подлежащее

Подлежа́щее

(калька лат. subjectum — субъект) — один из двух главных членов предложения, указывающий на объект, к которому относится сообщаемое; ядерный компонент состава подлежащего (подлежащее и зависимые от него согласованные и несогласованные определения). Подлежащее связано предикативным отношением со сказуемым и может быть выделено в простом предложении, в главной и придаточной частях сложного предложения, а в некоторых языках — и в предикативных конструкциях, образованных неличными формами глагола. Позицию подлежащего обычно занимают существительные в форме именительного падежа и их эквиваленты. В античных грамматиках, не различавших частей речи и членов предложения, в соответствующем значении использовался термин «именительный падеж» (греч. ὀνομαστικὴ πτῶσις). Количественные слова образуют подлежащее вместе с зависимыми от них существительными («Множество народа встречало героев»). Позицию подлежащего могут занимать также инфинитивы и субстантивированные придаточные предложения («Идти трудно»; «То, что волки серы, всем известно») с иным синтаксическим статусом, чем у субстантивного подлежащего. В отличие от сказуемого подлежащее может в предложении отсутствовать: при этом объект, к которому относится сообщаемое, определяется либо контекстом или ситуацией («Было скучно»; «Морозно»), либо выражается другим членом предложения, часто локативом («В комнате душно»). Подлежащее может иметь совместное выражение со сказуемым, ср. лат. Cogito, ergo sum (‘мыслю, следовательно, существую’), где указание на скрытое подлежащее выражено личным окончанием глагола.

Вопрос о иерархической вершине предложения — подлежащее или сказуемое — разрешался по-разному. Грамматисты, усвоившие идеи формальной логики, считали вершиной предложения подлежащее, поскольку оно обозначает независимые сущности (предметы), а сказуемое выражает признаки, не имеющие отдельного от субстанции бытия. А. А. Шахматов видел в подлежащем главный член господствующего состава предложения. А. М. Пешковский рассматривал подлежащее как основной элемент подчинительного словосочетания. С. О. Карцевский, А. В. де Гроот и другие оценивали подлежащее как абсолютное определяемое предложения. Вершина предложения устанавливалась путём устранения грамматически зависимых компонентов. Е. Курилович считал допустимым удаление только тех компонентов, отсутствие которых не отражается на функции целого. Поиск функционального минимума предложения приводит к признанию вершиной (ядром) предложения сказуемого. Подлежащее зачисляется в одну категорию с другими именными членами предложения, зависимыми от сказуемого (актантами), вместе с которыми оно образует падежную, или актантную, рамку глагола (Л. Теньер). Эта точка зрения, высказывавшаяся в конце 19 в. А. А. Дмитриевским, характерна в 20 в. для валентностного синтаксиса, восходящего к идеям Теньера, ряда направлений генеративной грамматики, падежной грамматики Ч. Филмора и др. Отношения между глагольным сказуемым и подлежащим рассматривались как управление, при этом не отрицалось и наличие между ними согласования, имеющего обратную направленность, так как подлежащее задаёт сказуемому значения согласовательных категорий.

Между тем функции подлежащего отличают его от других актантов; они относятся к разным аспектам предложения: объективно-семантическому (функции агенса, субъекта восприятия, носителя признака, состояния и др.), субъективно-семантическому (протагониста, или центра, ситуации), коммуникативному (данное, тема), логическому (субъект суждения), психологическому (исходное представление). Перечисленные функции могут получать совместное или раздельное выражение. Для большинства индоевропейских языков характерна тенденция к синкретическому выражению этих функций в одном грамматически оформленном члене предложения — подлежащем. Для подлежащего типичны следующие черты: немаркированная (автономная) форма имени (для индоевропейских языков — именительный падеж), согласованность со сказуемым, определённая синтаксическая позиция, автономность референции (её независимость от референции других именных членов предложения), опущение при последующих сказуемых [«Я шёл и (я) думал»], соотнесённость с возвратными местоимениями, презумпция существования обозначаемого подлежащим объекта, в русском языке — способность быть субъектом деепричастного оборота. Эти свойства в той или другой мере отличают подлежащее от других актантов.

При определении подлежащего обычно отмечаются его логико-коммуникативная функция, поскольку она ставит подлежащее в предикативное отношение к сказуемому, и его формальные признаки. Наиболее полно указанные черты подлежащего реализуются в семантике и синтаксисе простых предложений. В позицию подлежащего могут продвигаться дополнения и обстоятельства (ср. правило образования пассива), однако такие подлежащие утрачивают некоторые из его функций (прежде всего функцию агенса). Идея особого статуса подлежащего среди других именных членов предложения разрабатывалась в так называемой реляционной грамматике (в основе которой лежат понятия синтаксических отношений и их преобразований) на материале разнотипных языков.

Оформленность связи подлежащего и сказуемого во многих языках повлекла за собой образование стандартизованной структурной схемы предложения для выражения разного логического и семантического содержания (языки номинативного строя). Подлежащее при этом является обязательным строевым компонентом предложения. При отсутствии у подлежащего семантической интерпретации его позиция замещается «пустым» местоимением (формальное, или фиктивное, подлежащее), например англ. It rains, франц. Il pleut ‘Идёт дождь’. При употреблении предложения в связной речи его структурная схема нередко перестаёт соответствовать коммуникативной организации высказывания (см. Актуальное членение предложения) и функции подлежащего передаются другим членам предложения. Для языков, допускающих разрыв формы и функции (например, русского языка), подлежащее идентифицируется по формальным признакам и противопоставляется теме, определяемой по коммуникативной функции.

Подлежащее, по-видимому, не универсальная категория. Есть языки, в которых указанные выше функции выражаются разными грамматическими способами. В тагальском языке тема отмечается особым показателем, отличным от показателя протагониста обозначаемой ситуации (П. Шахтер). Необходимость в понятии «подлежащее» проблематична для языков эргативного строя (А. Е. Кибрик). Подлежащее — не обязательный член всех двусоставных (коммуникативно расчленённых) предложений одного языка. Оно отсутствует в предложениях типа рус. «В городе беспорядки», «У Марии грипп». Некоторые лингвисты допускают возможность выражения подлежащего не только именительным падежом, но и другими падежами имени, например при отрицании («Мальчика здесь не было»). Выделение подлежащего на основе только функционального критерия, не поддержанного грамматической формой, часто приводит к отказу от использования системы членов предложения в синтаксическом анализе (Г. А. Золотова, М. Гиро-Вебер).

• Дмитриевский А. А., Практические заметки о русском синтаксисе. Два ли главных члена в предложении?, «Филологические записки», 1877, в. 4;
• Шахматов А. А., Синтаксис русского языка, 2 изд., Л., 1941;
• Пешковский А. М., Русский синтаксис в научном освещении, 7 изд., М., 1956;
• Золотова Г. А., Очерк функционального синтаксиса русского языка, М., 1973;
• её же, К вопросу об объекте синтаксических исследований, Изв. АН СССР, сер. ЛиЯ, 1979, т. 38, № 1;
• Шмелёв Д. Н., Синтаксическая членимость высказывания в современном русском языке, М., 1976;
• Кибрик А. Е., Подлежащее и проблема универсальной модели языка, Изв. АН СССР, сер. ЛиЯ, 1979, т. 38, № 4;
• Никитина С. Е., Семантика термина «подлежащее» в отечественных и европейских словарях лингвистических терминов (к вопросу о тезаурусном способе описания терминологии), там же;
• Падучева Е. В., Успенский В. А., Подлежащее или сказуемое?, там же;
• Русская грамматика, т. 2, М., 1980;
• Новое в зарубежной лингвистике, в. 11, М., 1982;
• Храковский В. С., Концепция членов предложения в русском языкознании XIX в., в кн.: Грамматические концепции в языкознании XIX в., Л., 1985;
• Теньер Л.. Основы структурного синтаксиса, пер. с франц., М., 1988;
• Groot A. W de, Les oppositions dans les systèmes de la syntaxe et des cas, в кн.: Mélanges de linguistiques offerts à Ch. Bally, Gen., 1939;
• Karcevski S., Sur la parataxe et la syntaxe en Russe, «Cahiers F. de Saussure», 1948, № 7;
• Guiraud-Weber M., Les propositions sans nominatif en russe moderne, P., 1984;
• см. также литературу при статьях Члены предложения, Сказуемое, Субъект.

Н. Д. Арутюнова.