Фонология

Фоноло́гия

(от греч. φωνή — звук и λόγος — слово, учение) — раздел языкознания, изучающий структурные и функциональные закономерности звукового строя языка. Этим фонология как семиотическая дисциплина отличается от собственно фонетики, изучающей речь в её физическом, акустико-артикуляционном аспекте; внутренняя связанность (неавтономность) этих дисциплин отражается в назывании фонологии функциональной фонетикой (А. Мартине); иногда термин «фонетика» употребляется как родовой, покрывая то, что относится к фонологии. Как и другие термины, обозначающие разделы лингвистики («грамматика», «морфология», «синтаксис»), термин «фонология» одновременно означает и определённый фрагмент (ярус) языковой системы, т. е. применяется и к объекту изучения, и к его научной модели.

В целом можно сказать, что фонология изучает различия и тождество звуковых элементов языка, значимое в плане выполнения ими трёх функций — дистинктивной, делимитативной и кульминативной. Важнейшая из них — дистинктивная (различительная) функция связана с фонетическим опознаванием и семасиологическим отождествлением (отличением) значимых единиц языка — слов, морфем. В соответствии с этим дистинктивная функция может расщепляться на перцептивную (опознавательную) и сигнификативную (смыслоразличительную) функции; в сфере перцептивной функции звуковые элементы связаны отношением контраста, в сфере сигнификативной функции — отношением оппозиции. Первые принадлежат одному инварианту в качестве его вариативной области; вторые принадлежат разным инвариантам. Например, в испанском языке звуки [b] — [β] и [d] — [ð] находятся в отношении контраста, а [b] — [d] и [β] — [ð] — в отношении оппозиции. Делимитативная (разграничительная) функция связана с сигнализацией границ слов и морфем: звуковые элементы могут использоваться как пограничные сигналы — положительные (сигнал наличия границы, или стыка) и отрицательные (сигнал отсутствия границы). Это оказывается возможным благодаря различным ограничениям на встречаемость тех или иных звуковых элементов в речевых последовательностях. Например, начало слова отмечено фиксированным ударением в чешском языке и кнаклаутом (твёрдым приступом) в немецком языке (примеры положительных пограничных сигналов); в исходе слова невозможен любой шумный согласный (кроме s) в древнегреческом языке и долгий гласный в языке ганда, поэтому шумные согласные в древнегреческом и долгие гласные в ганда служат отрицательными пограничными сигналами, указывая на отсутствие конца слова. Единицы, обозначающие морфемный и словесный стык, называют диэремами (М. В. Панов). Кульминативная функция состоит в обеспечении целостности и выделенности слова; это достигается, например, благодаря ударению или сингармонизму.

Звуковые единицы, изучаемые в фонологии, бывают различных видов в соответствии с уровнями анализа. В фонологии различаются 2 уровня — сегментный и суперсегментный (просодический). Сегментный уровень содержит единицы, выделяемые на основе так называемого двойного лингвистического членения (сегментации) — с опорой на план содержания [предложение — синтагма (словосочетание) — словоформа — морфа — фонема] и с опорой на план выражения [фраза — фонетическое слово (речевой такт) — слог — звук]. Единицы второго ряда в целом выступают по отношению к единицам первого ряда как их реализация в речи, хотя однозначного соответствия между ними нет. Суперсегментный уровень содержит единицы, определяемые относительно сегментных единиц, превышающих минимальную, в связи с чем говорят о просодии слога, слова, фразы (см. Акцентология).

Основная фонологическая единица сегментного уровня — фонема, образующая минимальный и предельный линейный элемент языка (для некоторых языков Юго-Восточной Азии функционально минимальной считается более крупная единица — силлабема, соответствующая в фонетическом отношении слогу «фонемных» языков); подраздел фонологии, занимающийся теорией и описанием фонем, иногда называют фонемикой (этот термин порой неправомерно распространяется на всю фонологию). Фонемная сегментация речевых последовательностей — это процедура превращения звукового континуума в последовательность дискретных единиц, носящая условный характер, так как фонемы обычно не совпадают с теми физическими сегментами, которые трактуются как их реализации. Подобно другим единицам языка, фонемы имеют два способа существования — в системе и в тексте, в связи с чем различаются фонологическая парадигматика и фонологическая синтагматика (см. Система языковая). Центральное понятие фонологической парадигматики — оппозиция фонем, фонологической синтагматики — позиция фонемы в составе семиологических и фонационных единиц: первые (морфемы) являются контекстом семиотического функционирования фонем, вторые (фонетическое слово, слог) — контекстом их физической реализации. Позиция в целом определяется как условие реализации фонем в плане сохранения ими своей тождественности (отличимости). Существуют 2 типа позиций — конститутивные (определяющие реализацию фонем в зависимости от их места в структуре более крупной единицы, например в ударном или безударном слоге слова) и комбинаторные (определяющие реализацию фонем в зависимости от их непосредственного фонетического окружения, например гласные после твёрдых и мягких согласных в русском языке). С функциональной точки зрения различаются сильные и слабые позиции, в зависимости от того, способствуют ли они или затрудняют выполнение фонемой сигнификативной и перцептивной функции (см. Московская фонологическая школа).

При фонологическом описании языка синтагматическая идентификация фонем предшествует их парадигматическому упорядочению. Фонемная идентификация осуществляется на основе позиционного анализа звуков, приводящего к группировке их в альтернационные ряды (ряды взаимоисключающих в одной и той же позиции звуков), каждый из которых представляет отдельную фонему (см. Чередование), и субституционные ряды (ряды взаимозаменяемых в одной и той же позиции звуков), представляющие разные фонемы. Например, в формах [дом] — [дама́] и [том] — [тама́] звуки д — т входят в субституционный ряд, реализуя фонемы [т] — [д], маркирующие различие слов, а звуки о — а первого слога входят в альтернационный ряд, образуя позиционные разновидности фонемы [о]. Важное место в синтагматической фонологии занимает фонотактика — выявление закономерностей сочетания фонем; эта задача нередко решается с привлечением аппарата статистического анализа.

Фонологическая парадигматика строится как система фонемных оппозиций, среди которых выделяются 2 основных типа — дизъюнкции (противопоставления по нескольким основаниям) и корреляции (противопоставления по одному основанию). Например, в англ. sin ‘грех’ — win ‘выиграть’ оппозиция [s] : [w] дизъюнктивна, а в tale ‘рассказ’ — dale ‘долина’ оппозиция [t] : [d] коррелятивна. Корреляции образуют ядро фонологической системы, они обычно пропорциональны, т. е. охватывают целые серии фонем (например, корреляция по глухости — звонкости), и во многих языках подвержены нейтрализации, т. е. синтагматическому снятию противопоставленности. Оппозиции могут оцениваться с точки зрения их функциональной нагрузки, мерой которой является как число минимальных пар, т. е. число слов (морфем), различаемых только данной парой фонем, образующих оппозицию, так и число мест (позиций), занимаемых членами оппозиции в синтагматической цепи.

Анализ оппозиций осуществляется с помощью набора преимущественно бинарных различительных признаков (РП), физическим субстратом которых являются артикуляционные и/или акустические свойства звуков (например, огублённость — неогублённость, резкость — нерезкость и т. п.). По своему проявлению РП делятся на ингерентные (ограниченные фонемой) и просодические (проявляющиеся в сегментах, превышающих фонему). Это деление условно, так как один и тот же признак может в одном языке быть ингерентным, в другом языке — просодическим (суперфонемным). Например, долгота — ингерентный РП гласных в немецком языке и просодический (слоговой) — в балтийских языках. В практике лондонской школы многие РП, обычно трактуемые как ингерентные (аспирация, назализация, глоттализация и др.), получают супрафонемную трактовку как просодии.

Существует также функциональная классификация РП на дифференциальные (обеспечивающие противопоставленность данной фонемы хотя бы одной другой) и интегральные (не создающие фонемной оппозиции). Один и тот же признак может быть дифференциальным для одних фонем и интегральным для других; например, глухость в русском языке дифференциальна для [к] (есть оппозиция с [г]) и интегральна для [х]. Иногда в аналогичном значении употребляются понятия релевантных (существенных) — нерелевантных (несущественных) признаков, однако это не вполне корректно, так как интегральные РП не менее существенны для описания фонологической системы, чем дифференциальные (это особенно ясно проявляется, например, при описании фонологической интерференции). В другом аспекте можно говорить о необходимых и избыточных РП: первые, в отличие от вторых, не предсказываются автоматически по другим признакам. Например, в русском вокализме признак огублённости однозначно предсказывает признак заднерядности (парадигматическая избыточность); такие отношения признаковой детерминации наблюдаются по языкам и для синтагматики (фонотактики). В операциональном плане различают первичные РП (имеющие реальный физический субстрат) и покрывающие РП (обобщенные признаки, охватывающие несколько первичных). Например, в концепции Дж. Фоли фигурирует покрывающий РП силы, охватывающий первичные РП места и способа образования согласных; с помощью таких РП достигается более чёткая и простая формулировка правил, описывающих фонетические процессы в синхронии и диахронии. Природа и структура РП, возможности их иерархического упорядочения в типологическом плане — одна из главных дискуссионных тем в фонологии 70—80‑х гг. 20 в.

Принципы сегментной фонологии в целом применимы и к суперсегментному уровню, для которого нет, однако, столь же общепризнанной единицы, как фонема. Иногда пользуются общим понятием «просодема», предлагались более конкретные единицы — интонема (для интонации), тонема (для тона), стронема (для ударения), хронема (для долготы), но в употреблении остались лишь два первых термина. Трудности выделения суперсегментных единиц обусловлены тем, что материально они часто эквивалентны одному признаку (например, долгота, высота тона), тогда как фонема — всегда комплекс признаков. Закономерности суперсегментного уровня изучены по языкам меньше, чем сегментного.

Спорным в фонологии является понимание её статуса среди других разделов лингвистики. Для одних школ и направлений фонология автономна (лондонская школа, ленинградская фонологическая школа, американская дескриптивная лингвистика), для других — в той или иной степени подчинена грамматике (московская фонологическая школа, генеративная лингвистика); признание автономности фонологии ведёт к выделению особого раздела — морфонологии со своей единицей — морфонемой. По-видимому, степень автономности фонологии может ставиться в зависимость от типа языка: для флективных языков связанность фонологии с грамматикой более органична, чем, например, для изолирующих.

Фонология зародилась в России в 70—80‑х гг. 19 в., создатель фонологии — И. А. Бодуэн де Куртенэ (см. Казанская лингвистическая школа); в формировании общей теории фонологии велика роль Л. В. Щербы, Н. Ф. Яковлева, Н. С. Трубецкого, Р. О. Якобсона. Как самостоятельная дисциплина окончательно оформилась в 30‑х гг. 20 в. в Европе (пражская лингвистическая школа, лондонская школа Д. Джоунза) и в США (как раздел дескриптивной лингвистики). В СССР сложились две школы — ленинградская (Щерба, Л. Р. Зиндер, М. И. Матусевич, Л. В. Бондарко и другие) и московская (Р. И. Аванесов, В. Н. Сидоров, П. С. Кузнецов, А. А. Реформатский, Панов и другие), основное различие между которыми состоит в том, что для первой в центре внимания находится различение звуковых оболочек значимых единиц языка, а для второй — тождество этих единиц. Поэтому идентификация фонем в ленинградской школе опирается на фонетическую самотождественность, а в московской — на семиотическую самотождественность фонем как компонентов морфем. К 30‑м гг. 20 в. относится и зарождение диахронической фонологии как результата переноса фонологических принципов в историческую фонетику на базе системного подхода к языку. Для развития диахронической фонологии первостепенную роль сыграли работы Е. Д. Поливанова и Якобсона, позже значительный вклад внёс А. Мартине. В СССР теория диахронической фонологии развивается в трудах М. И. Стеблина-Каменского, В. Я. Плоткина, Г. С. Клычкова, М. В. Раевского, а на основе концепции московской фонологической школы — В. К. Журавлёвым, О. С. Широковым, Л. Л. Касаткиным. За рубежом в диахроническую фонологию широко проникли идеи генеративной фонологии, которая в США возникла как попытка преодоления структуралистского схематизма и статичности дескриптивной лингвистики. В центре внимания генеративной фонологии — правила преобразования исходных символов морфем в фонетическую запись; основная единица, на которой базируются правила, — РП. Генеративная фонология в её каноничном виде создана Н. Хомским и М. Халле (1968), но сразу же появились ответвления и контртеории, подвергающие пересмотру основы генеративизма в фонологии, в результате чего в 70‑х гг. 20 в. сложилась так называемая естественная фонология, также представленная различными течениями. Её основной принцип — ориентация на реального, а не идеального говорящего, а отсюда — разработка правил, лишённых абстрактных допущений (так называемых глубинных единиц) и оперирующих наблюдаемыми элементами. Генеративная и естественная фонология нашли сторонников и в Европе, но в целом здесь господствуют разновидности фонологии, близкие к пражской.

• Глисон Г., Введение в дескриптивную лингвистику, пер. с англ., М., 1959;
• Мартине А., Принцип экономии в фонетических изменениях, пер. с франц., М., 1960;
• Трубецкой Н. С., Основы фонологии, пер. с нем., М., 1960;
• Новое в лингвистике, в. 2, М., 1962;
• Дукельский Н. И., Принципы сегментации речевого потока, М. — Л., 1962;
• Бодуэн де Куртенэ И. А., Избранные труды по общему языкознанию, т. 1—2. М., 1963;
• Основные направления структурализма, М., 1964;
• Панов М. В., Русская фонетика, М., 1967;
• Пражский лингвистический кружок. Сборник статей, М., 1967;
• Поливанов Е. Д., Статьи по общему языкознанию, М., 1968;
• Реформатский А. А., Из истории отечественной фонологии, М., 1970;
• Общее языкознание. Внутренняя структура языка, М., 1972;
• Зиндер Л. Р., Общая фонетика, 2 изд., М., 1979;
• Бондарко Л. В., Фонетическое описание языка и фонологическое описание речи, Л., 1981;
• Кодзасов С. В., Кривнова О. Ф., Современная американская фонология, М., 1981;
• Касевич В. Б., Фонологические проблемы общего и восточного языкознания, М., 1983;
• Журавлёв В. К., Диахроническая фонология, М., 1986;
• Hockett Ch., A manual of phonology, Balt., 1955;
• Firth J. R., Papers in linguistics. 1934—1951, L.. [1958];
• Jones D., The phoneme: Its nature and use, [3 ed., Camb., 1967];
• Chomsky N., Halle M., The sound pattern of English, N. Y., 1968;
• Jakobson R., Selected writings, 2 ed., v. 1, The Hague, 1971;
• Ladefoged P., Preliminaries to linguistic phonetics, Chi. — L., [1973];
• Pilch H., Phonemtheorie, 3 Aufl., Bd 1, Basel, 1974;
• Hyman L. M., Phonology: theory and analysis, N. Y., [1975];
• Foley J., Foundations of theoretical phonology, Camb., 1977;
• Hagège C., Haudricourt A., La phonologie panchronique, P., 1978;
• Goldsmith J. A., Autosegmental phonology, N. Y. — L., 1979;
• Altmann G., Lehfeldt W., Einführung in die quantitative Phonologie, Bochum, 1980;
• The structure of phonological representations, pt 1—2, Dordrecht — Cinnaminson, 1982;
• Dauses A., Grundbegriffe der Phonologie. Synchrone Beschreibung des Phonems und Modelle diachronischer Betrachtung, Stuttg., 1985;
• Dependency and non-linear phonology, L. — [a. o.], 1986.

В. А. Виноградов.