Речь

Речь —

конкретное говорение, протекающее во времени и облечённое в звуковую (включая внутреннее проговаривание) или письменную форму. Под речью понимают как сам процесс говорения (речевую деятельность), так и его результат (речевые произведения, фиксируемые памятью или письмом).

Характеристика речи обычно даётся через противопоставление её языку (коду), понимаемому как система объективно существующих, социально закреплённых знаков, соотносящих понятийное содержание и типовое звучание, а также как система правил их употребления и сочетаемости. Речь и язык (код) образуют единый феномен человеческого языка и каждого конкретного языка, взятого в определённом его состоянии. Речь есть воплощение, реализация языка (кода), который обнаруживает себя в речи и только через неё выполняет своё коммуникативное назначение. Если язык — это орудие (средство) общения, то речь есть производимый этим орудием вид общения; она создаётся «приложением „старого“ языка к новой действительности» (В. Скаличка). Речь вводит язык в контекст употребления (см. Прагматика). Речь конкретна и неповторима в противоположность абстрактности и воспроизводимости языка; она актуальна, язык же потенциален; будучи событием, действием, речь развёртывается во времени и реализуется в пространстве, язык же (код) отвлечен от этих параметров мира; речь бесконечна, система языка конечна; речь материальна, она состоит из артикулируемых знаков, воспринимаемых чувствами (слухом, также зрением, осязанием), язык (система языка) включает в себя абстрактные аналоги единиц речи, образуемые их различительными и общими (интегральными) признаками; иначе говоря, речь субстанциональна, а язык формален; речь активна и динамична, система языка в большей мере пассивна и статична; речь подвижна, язык относительно стабилен; речь линейна, язык же имеет уровневую организацию (см. Уровни языка), речь стремится к объединению слов в речевом потоке, задача языка — сохранить их раздельность; речь есть последовательность слов, язык вносит в неё иерархические отношения; речь субъективна, являясь видом свободной творческой деятельности индивида, язык — достояние пользующегося им общества, он объективен по отношению к говорящим; речь произвольна, язык обязателен (императивен); речь отражает опыт индивидуума, язык же в системе выражаемых им значений фиксирует опыт коллектива, «картину мира» говорящего на нём народа; речь преднамеренна и обращена к определённой цели, в отличие от нецеленаправленности языка; речь контекстно и ситуативно обусловлена, язык независим от обстановки общения; речь вариативна, язык же (если отвлечься от проблемы диалектов) в каждый период своего существования инвариантен; речь допускает элементы случайного и неупорядоченного, в отличие от языка, образуемого регулярными чертами своих единиц и отношений между ними; речь отнесена к объектам действительности и может рассматриваться с точки зрения своей истинности или ложности, к языку истинностная оценка неприменима. За перечисленными различиями языка и речи, играющими в разных концепциях бо́льшую или меньшую роль, иногда видят противопоставление сущности и явления, общего и частного.

Речь обладает также свойствами, не противопоставляемыми непосредственно отдельно взятым чертам языка и относящимися к способу протекания речевой деятельности. Процесс речи характеризуется определённым темпом, продолжительностью, тембровыми особенностями, степенью громкости, артикуляционной чёткости, акцентом и т. п. Речь может быть охарактеризована через указание на психологическое состояние говорящего, его коммуникативную задачу, отношение к собеседнику, искренность, по признакам своей формальной и смысловой структуры. К речи применимы эстетические (стилистические) и этические (нормативные) оценки. Индивидуальный характер — важнейший признак речи. «Каждый индивид употребляет язык для выражения именно своей неповторимой самобытности» (В. фон Гумбольдт); язык же, по Гумбольдту, «есть средство преобразования субъективного в объективное». Субъективность речи проявляется в том, что речь имеет автора, передающего в ней свои мысли и чувства, для выражения которых он выбирает слова и структуры предложений; он относит языковые номинации к определённым объектам действительности, придавая им речевое значение. Говорящий (или пишущий) отдаёт предпочтение тому или иному стилю общения и сообщения (фамильярному, официальному, почтительному, пренебрежительному, прямому, косвенному и т. п.), использует высказывание с нужным для своих целей коммуникативным заданием. «Только в речи индивида язык достигает своей окончательной определённости» (Гумбольдт). Речевое поведение составляет существенную характеристику личности.

Разные типы речи (см. Функциональный стиль) обладают неодинаковой степенью субъективности. Э. Бенвенист противопоставлял дискурс (франц. discours) — речь, «присваиваемую говорящим» (различные жанры устного общения, дневники, письма, мемуары и пр.), историческому повествованию (франц. récit). Дискурс отличается от объективного повествования рядом грамматических черт (системой времён, местоимений и др.), а также коммуникативными установками. В расширительном смысле термин «дискурс» используется для обозначения разных видов речи и речевых произведений (например, прескриптивный, практический, ораторский дискурс), связность и осмысление которых воссоздаётся с учётом всей совокупности не собственно языковых факторов.

Речь тесно связана с мышлением (см. Язык и мышление). Некоторые учёные говорят о речевом мышлении и этапах речемыслительного процесса (С. Д. Кацнельсон). Мышление, как и выражающая его речь, различается по степени объективности. Наиболее общим является противопоставление теоретического (объективного) и практического (субъективного) мышления (разума, рассудка). Соответственно различаются два вида речи — теоретическое и практическое рассуждение. Цель первого — установление истины. Оно следует логическим законам, непреложным и независимым от субъекта. Задача второго — принятие решения или предписание, т. е. выбор из ряда альтернатив, обусловленный субъективными оценками и интересами. Каждый из этих видов речи обладает особыми признаками (принципами установления связности, допустимостью и характером противоречий, особенностями синтаксиса, модальностями и др.). В иной плоскости противопоставляются практическая (обыденная, бытовая) и поэтическая речь. Оба вида речи субъективны, но поэтическая речь, в отличие от практической, допускает отчуждение от автора и придаёт субъективному содержанию общечеловеческую значимость. В то же время соединение поэтической речи с личным опытом и психикой воспринимающего обеспечивает ей (в отличие от практической речи) множественность интерпретаций.

Речь используется в разных социальных сферах и выполняет разные функции (см. Функции языка). Варьируясь, она приспосабливается к задачам и условиям своего функционирования; явления речи типизируются, образуя относительно самостоятельные системы — функциональные и индивидуальные стили, которые характеризуются и модификациями самой системы (его лексики и в меньшей степени грамматики), и такими речевыми особенностями, как длина предложений, набор коммуникативных целей, степень смысловой полноты речи, её информативность, спонтанность или обработанность, степень клиширования, использование образных средств, допустимость разных интерпретаций и косвенных смыслов и т. п. В индивидуальных отклонениях речи заложены истоки языковых изменений. Язык творит речь и в то же время сам творится в речь. «Язык одновременно и орудие и продукт речи» (Ф. де Соссюр). Возможности варьирования речи, однако, не беспредельны. Речь должна быть понята адресатом, причём ключом к восприятию речи служит общий для собеседников, надиндивидуальный язык, а также наличие общих фоновых знаний и владение правилами вывода косвенных смыслов. В известной степени «интересы понимания и говорения прямо противоположны» (Л. В. Щерба). Поэтому в ходе речевой коммуникации «язык выступает в качестве необходимого предела свободы» (Э. Косерю).

При помощи речи происходит общение между людьми, следующее определённым социальным конвенциям. Общение создаёт коммуникативный контекст, в котором реализуются речевые акты. В речевом общении может быть выделен ряд аспектов, соответствующих поставленной говорящими задаче: информативный, прескриптивный (воздействие на адресата), экспрессивный (выражение эмоций, оценок), межличностный (регулирование отношений между собеседниками), игровой (апелляция к эстетическому восприятию, воображению, чувству юмора) и др. Эти аспекты, часто соприсутствующие в речи, могут обособляться, создавая самостоятельные формы общения — речевые жанры, «языковые игры» (Л. Витгенштейн), различные не только по целям, но и по распределению ролей и коммуникативных интересов собеседников, речевой тактике, условиям успешности, предпочтительным синтаксическим структурам, принципам установления связности реплик и др.

Речь как один из видов социальной активности человека переплетается с другими формами деятельности, в т. ч. трудовой, в процессе осуществления которой она и возникла. Речь полифункциональна и с этой точки зрения исследуется прагматикой. Подход к речи как форме деятельности (см. Речевая деятельность) характерен для социо- и психолингвистических исследований, изучающих процессы и механизмы речеобразования, возникновение речевых ошибок и нарушений речи (см. Нейролингвистика), отношение речевых действий к другим видам социальной активности человека (работы Н. И. Жинкина, А. Р. Лурия, А. Н. Леонтьева, А. А. Леонтьева и других), роль речи в формировании сознания и проявлениях подсознательного, внутреннюю речь, процессы развития детской речи и др.

Речь рассматривается как вид сознательной и целенаправленной деятельности также в концепции лингвистической философии.

В рамках лингвистической философии сформировалась теория речевых актов в её современной версии (работы Дж. Остина, Дж. Р. Сёрла и других).

Теоретическая разработка проблемы языка и речи связана с именем Соссюра (см. Женевская школа), относившего различение языка и речи к самому предмету исследования — феномену языка (в его терминологии langage ‘речевая деятельность’), в котором, как считал он, соединены объекты принципиально разной природы: язык (langue) и речь (parole). Он считал, что, хотя в своём существовании язык и речь взаимообусловлены, они несводимы друг к другу и не могут рассматриваться с одной точки зрения, а «речевая деятельность, взятая в целом, непознаваема, так как она неоднородна». Соссюр поэтому настаивал на разграничении лингвистики языка и лингвистики речи. Концепция Соссюра подвергалась критике за слишком резкое разграничение языка (системы языка) и речи, поведшее к чрезмерной абстрактности метаязыка лингвистики, предмет которой ограничивался системой языка. Идея неоднородности, диалектической противоречивости феномена языка высказывалась учёными и раньше. Так, Гумбольдт различал язык, определяемый им как деятельность духа (ἐνέργεια), форму языка — постоянные элементы и связи, реализуемые в речевой деятельности, и продукт этой деятельности (ἔργον).

В советском языкознании 30‑х гг. 20 в. язык рассматривался как полифункциональный феномен, изучение которого не может быть отделено от конкретных форм речи. Система языка определялась как совокупность правил речевой деятельности (работы Щербы, Л. П. Поливанова, С. И. Бернштейна и других). Мысль Соссюра о соприсутствии в феномене языка элементов системы и речи, напротив, побуждала формулировать достаточно жёсткие принципы их разграничения. А. Х. Гардинер предложил «применять наименование „язык“ ко всему тому, что является традиционным и органическим в словах и сочетаниях слов, а наименование „речь“ — ко всему тому, что определяется конкретными условиями, „значением“ и „намерением“ говорящего». Достоянием речи он считал прежде всего функции слов в высказывании и соответственно такие категории, как субъект, объект, настоящее историческое, предложение, понимаемое как отнесённое к действительности высказывание (грамматическую структуру предложения Гардинер считал фактом языка).

Сходные мысли уже раньше высказывались И. А. Бодуэном де Куртенэ, разграничивавшим два вида единиц языка — единицы языковые и функционально-речевые. В советском языкознании А. И. Смирницкий относил к языку всё то, что воспроизводится в речи (слова, фразеологизмы, морфологические формы), а к речи — всё то, что производится в процессе коммуникации (словосочетания, конкретные предложения). Подобная точка зрения вызвала возражения тех, кто видел в языке и речи два аспекта одного феномена. Т. П. Ломтев полагал, что «все лингвистические единицы являются единицами языка и речи: одной стороной они обращены к языку, другой — к речи». Единицы речи суть реализации единиц языка. Эта точка зрения может быть применена к таким конструктивным единицам, как фонемы, морфемы, слова, синтаксические структуры, ср. такие пары единиц, как фон и фонема, морф и морфема, в которых «эмический» член принадлежит системе языка и характеризуется инвариантными признаками, реализуемыми в речевых вариантах (морфах, фонах). Между тем отрезки, получаемые в результате членения речевого потока по фонетическим и конкретно-смысловым признакам, т. е. слоги, такты (синтагма, в понимании Щербы), сверхфразовые единства (для письменной речи — абзацы), рассматриваются обычно только как единицы речи (текста), хотя и они обладают некоторыми типовыми характеристиками. Различение единиц языка и речи, согласно этому взгляду, оказывается обусловленным величиной расхождений между фиксируемым в системе языка типом и его речевыми реализациями. Для фонемы, морфемы и слова это соотношение является иным, чем для предложения. Некоторые учёные предложили выделять в языке иные, хотя и соотносительные с противопоставлением языка и речи аспекты. В информатике и теории коммуникации, оперирующих не только естественными, но и искусственными языками, используется противопоставление кода и сообщения. Те, кто рассматривает речь в статическом, структурном аспекте, пользуются противопоставлением системы и текста (Л. Ельмслев).

В ряде концепций выделяется не два, а три аспекта языка. Мысль о возможности троякого подхода к языку, перекликающаяся с идеями Гумбольдта, была высказана в 1931 Щербой, который различал: речевую деятельность (процессы говорения и понимания речи), производимую психофизиологическими механизмами индивида; языковую систему (словарь и грамматику языка); языковой материал, т. е. совокупность всего говоримого и понимаемого в той или другой обстановке. Косерю присоединил к оппозиции языка и речи третий компонент — норму, понимаемую как социально закреплённый узус — обязательные формы и стереотипы, принятые в данном обществе. Сюда он относил не только явления речи (например, ситуативно обусловленные стереотипы), но и явления языка, такие, как отклоняющиеся от продуктивного образца парадигмы склонения и спряжения. Тем самым в системе языка и в речи был выделен некоторый «окаменевший» компонент, охраняемый от изменений нормирующей деятельностью общества. Некоторые исследователи (Й. М. Коржинек, Г. В. Колшанский) сводят оппозицию языка и речи к противопоставлению реального объекта его научному описанию (теоретической модели). Эта точка зрения, заменяющая онтологическое различие эпистемическим, уязвима, так как ставит существование языка (системы языка) в зависимость от существования лингвистики, разрабатывающей модели его описания, сама же система языка утрачивает стабильность, поскольку одна и та же речевая реальность допускает различия в моделировании. Соссюровское противопоставление языка и речи обернулось, таким образом, проблемой реальности и объективности системы языка. Последняя либо определялась как часть или аспект речи (текста), либо отождествлялась с научной моделью, базирующейся на речевом материале, либо понималась как некоторая психологическая или социопсихологическая категория — языковое знание, языковая способность человека, «совокупность отпечатков, имеющихся у каждого в голове» (Соссюр). Современной версией психологической традиции является введенное Н. Хомским противопоставление языковой компетенции и языкового исполнения (competence and performance), представляющее собой аналог оппозиции языка и речи. Компетенция понимается как некоторое порождающее устройство, создающее речевые произведения. Термин «исполнение», применявшийся уже Соссюром (франц. exécution), умаляет творческий характер речеобразования.

В итоге развития идей языка и речи в каждом из этих соотносительных понятий был выделен статический и динамический аспекты. Динамическая сторона речи соответствует деятельности, взятой во всей полноте её характеристик (физических, психических и социальных); статическая сторона речи соответствует выделенному из речевой деятельности и зафиксированному тем или иным способом тексту. Лингвистика речи распадается на две взаимодополняющие области: теорию речевой деятельности и речевых актов, анализирующую динамику речи, и лингвистику текста, обращенную к статическому аспекту речи. Теория текста теснее связана с литературоведением и стилистикой, теория речевой деятельности разрабатывается во взаимодействии с психологией, психофизиологией и социологией. Речь является объектом изучения не только лингвистов (психолингвистов, социолингвистов, нейролингвистов, фонетистов, специалистов по стилистике), её изучают психологи, физиологи, логопеды, специалисты по теории коммуникации и информатике (интеракционным системам), по высшей нервной деятельности, по акустике. Проблемы речи находятся в фокусе внимания философов, логиков, социологов, литературоведов.

• Выготский Л. С., Мышление и речь, М.—Л., 1934;
• Жинкин Н. И., Механизмы речи, М., 1958;
• Косериу Э., Синхрония, диахрония и история, в кн.: Новое в лингвистике, в. 3, М., 1963;
• Андреев Н. Д., Зиндер Л. Р., О понятиях речевого акта, речи, речевой вероятности и языка, «Вопросы языкознания», 1963, № 3;
• Гардинер А., Различие между «речью» в «языком», в кн.: Звегинцев В. А., История языкознания XIX—XX вв. в очерках и извлечениях, ч. 2, М., 1965;
• Ельмслев Л., Язык и речь, там же;
• Коржинек Й. М., К вопросу о языке и речи, в кн.: Пражский лингвистический кружок, М., 1967;
• Леонтьев А. А., Язык, речь, речевая деятельность, М., 1969;
• Мыркин В. Я., Некоторые вопросы понятия речи в корреляции: язык — речь, «Вопросы языкознания», 1970, № 1;
• Будагов Р. А., О типологии речи, в его кн.: Язык, история и современность, М., 1971;
• Кацнельсон С. Д., Типология языка и речевое мышление, Л., 1972;
• его же, Речемыслительные процессы, «Вопросы языкознания», 1984, № 4;
• Щерба Л. В., О трояком аспекте языковых явлений и об эксперименте в языкознании, в его кн.; Языковая система и речевая деятельность, Л., 1974;
• Основы теории речевой деятельности, М., 1974;
• Бенвенист Э., О субъективности в языке, в его кн.: Общая лингвистика, М., 1974;
• Слюсарева Н. А., Теория Ф. де Соссюра в свете современной лингвистики. М., 1975;
• Колшанский Г. В., Соотношение субъективных и объективных факторов в языке, М., 1975;
• Звегинцев В. А., Предложение и его отношение к языку и речи, М., 1976;
• Ломтев Т. П., Язык и речь, в его кн.: Общее и русское языкознание, М., 1976;
• Соссюр Ф. де, Курс общей лингвистики, в его кн.: Труды по языкознанию, М., 1977;
• Лурия А. Р., Язык и сознание, М., 1979;
• Гумбольдт В. фон, Избранные труды по языкознанию, М., 1984;
• Новое в зарубежной лингвистике, в. 16 — Лингвистическая прагматика, М., 1985;
• Новое в зарубежной лингвистике, в. 17 — Теория речевых актов, М., 1986;
• Якубинский Л. П., Язык и его функционирование. Избранные работы, М., 1986;
• Bally Ch., Langue et parole, «Journal de psychologie normale et pathologique», 1926, t. 23, № 7;
• Doroszewski W., «Langue» et «parole», «Prace filologiczne», 1929, v. 14;
• Gardiner A., The theory of speech and language, Oxf., 1932 (2 ed., Oxf., 1951);
• Bühler K., Sprachtheorie, Jena, 1934;
• Buyssens E., Les langages et le discours, Brux., 1943;
• Skalička V., The need for a linguistics of “la parole”, «Recueil linguistique de Bratislava», 1948, v. 1;
• Frei H., Langue, parole et différenciation, «Journal de psychologie normale et pathologique», 1952, t. 45;
• Coseriu E., Sistema, norma y habla, Montevideo, 1952;
• см. также литературу при статьях Прагматика, Речевой акт, Дискурс.

Н. Д. Арутюнова.