Сложное предложение

Сло́жное предложе́ние —

синтаксическая конструкция, образующаяся путём соединения нескольких (минимум двух) предложений на основе союзных связей сочинения и подчинения или нулевой союзной связи — бессоюзия. Традиционно термин «С. п.» ориентирует на формальную неэлементарность синтаксических единиц и применим только к грамматически и/или интонационно оформленному сочетанию предложений: предложение, функционирующее вне формальной связи с другими, какой бы семантической сложностью оно ни обладало, в синтаксической традиции определяется как простое. Фундаментальными признаками С. п. в классическом синтаксисе являются: цельнооформленность его интонационного контура, полипредикация (каждая составная часть — предложение), союзный​/​бессоюзный способ связи частей. В трансформационных и порождающих грамматиках (см. Генеративная лингвистика), где простое и сложное предложения рассматриваются часто как «корреляты одной и той же структуры содержания», предпочтение нередко отдаётся признаку семантической сложности, что влечет за собой пересмотр понятия «С. п.» в направлении как расширения, так и некоторого ограничения его объёма. За рамками трансформационного синтаксиса неоднозначность интерпретации предложения как простого или сложного может быть вызвана различным пониманием полипредикации; ср. предложения типа «Я простился и пошёл домой», «Она то посидит, то походит», которые одни исследователи считают сложными, другие — простыми с однородными членами (или «слитными»). Иными словами, там, где предикативные признаки дополнительно связаны («слиты») друг с другом одинаковым отношением к одному и тому же носителю, полипредикативный характер синтаксической конструкции, очевидно, может быть поставлен под сомнение (хотя и не во всех случаях; см., например, пушкинское «Шёл дождь, и перестал, и вновь пошёл», где признак однородности сказуемых полностью нейтрализован порядком слов, интонацией и особой возобновляющей функцией союза «и»). Повод для разногласий дают также конструкции, в которых предикация не выражена формами личного глагола, особенно многочисленные в русском языке.

По способам связи частей все С. п. обычно подразделяются на союзные и бессоюзные. Союзные С. п., в свою очередь, членятся на сложносочинённые (организующая связь — сочинение) и сложноподчинённые (организующая связь — подчинение). Все основные конструктивные свойства указанных разновидностей С. п. определяются конструктивными свойствами лежащих в их основе связей.

В сложносочинённом предложении компоненты линейно соположены и не варьируют своих позиций относительно друг друга; функционально они равноправны: ни один не является частью (членом) другого. Сложносочинённые предложения характеризуются разветвлённой системой значений (отношений), в формировании которых, помимо сочинительных союзов, участвуют некоторые стороны структуры соединившихся предложений и типизированные элементы их лексического состава. Особенно большая нагрузка приходится на соотношение грамматических и лексико-грамматических категорий глаголов-сказуемых (время, наклонение, вид, способ действия) и лексические определители глагольного признака (наречия, частицы, модальные слова и междометные включения разного рода), многие из которых легко сочетаются с сочинительными союзами, образуя с ними нестойкие союзные соединения: ср. в русском языке «и вот» («вот и»), «а потому», «и всё же», «а то ведь», «ну и», «а значит», «но зато», «и тогда», «но только» и т. п. Наиболее обобщённые и типологически универсальные виды сочинительных отношений — соединительные, противительные и разделительные — перекрывают собой практически всю область значений, свойственных сложноподчинённому предложению; эти значения образуют как бы второй — имплицитный — план смысловой структуры сложносочинённого предложения. В силу данной особенности сочинения С. О. Карцевский не противопоставлял его бессоюзию, а считал эти связи «симультанными». Выявление скрытых за сочинением подчинительных значений средствами гипотаксиса ведёт к перекрещиванию свойств сложносочинённых и сложноподчинённых предложений, к их формальному совмещению, ср. в русском языке «хотя... но...», «если... и...», «хоть бы... а то...» и другие комбинации.

В составе сложносочинённого предложения могут соединяться предложения любой структуры; в то же время некоторые конструкции имеют здесь собственное, фразеологически связанное значение, ср. в русском языке «Служба службой, а...», «Поглупеть-то я не поглупел, но...».

В сложноподчинённом предложении компоненты неравноправны: один является главным (главное предложение), другой зависимым (придаточное предложение). Зависимость придаточного предложения от главного выявляется только в функциональном плане из аналогии его синтаксической позиции позиции члена предложения и из практической возможности преобразования самого придаточного в член предложения, ср.: «Он обещал нам, что поможет / помочь / свою помощь»; «Мы хотим, чтобы нас поняли / быть понятыми»; «Вижу, что он улыбается / его улыбающимся». Ср. также возможность совместной реализации члена предложения и придаточного: «На шампанском и чтобы устроить праздник настаивал изо всех сил Коля» (Ф. М. Достоевский); «Я думал уж о форме плана И как героя назову» (А. С. Пушкин). Семантико-синтаксическая связь, идущая от главного предложения и задающая позицию придаточного, может быть присловной и неприсловной. Придаточное, реализующее присловную связь, имеет в главном предложении опорный компонент в виде существительного («Я знаю человека, который тебе поможет»), глагола («Я знаю, что он тебе поможет»), предикативного наречия («Хорошо, когда кругом друзья»), компаратива («Эта книга интереснее, чем та») и слов других частей речи. В случае неприсловной связи опорный компонент отсутствует и придаточное соотносится с главным предложением в целом («Когда буря утихнет, двинемся в путь»).

По характеру связи частей сложноподчинённые предложения классифицируются на предложения с союзным и относительным подчинением. Относительное подчинение обслуживается союзными словами, в роли которых выступают вопросительные местоимения всех частей речи, утрачивающие или преобразующие свое вопросительное значение (ср. «Кто пришёл?» и «Я знаю, кто пришёл»; «Кто пришёл, тот нам и поможет»). Подчинительные союзы и союзные слова органически входят в структуру придаточного предложения, сообщая ему свободу размещения относительно главного и накладывая известные ограничения на грамматическое оформление сказуемого, к которому они синтаксически тяготеют (ср., например, употребление Konjunktiv’а в немецком, Subjonctiv’а во французском языке, сослагательного наклонения в русском языке). Связь главного и придаточного предложений часто поддерживается указательно-выделительными местоимениями и местоименными частицами типа «то», «тот», «такой», «тогда», «там», «потому», которые помещаются в главном предложении; такого рода соотносящие слова особенно часто сопровождают присловную связь.

В структуре сложноподчинённого предложения получают формальное выражение самые разнообразные виды смысловых отношений: определительные, изъяснительные, сравнительные, временные, причинно- и условно-следственные, уступительные, целевые и некоторые другие. Помимо союзов, в их выявлении и дифференциации обычно участвуют формы глаголов-сказуемых главного и придаточного предложений, а также определённые устойчивые элементы лексики (модальные слова, частицы, местоимения, наречия), причём не только в составе придаточного, но и в составе главного предложения. В русском языке многие из них развили союзные функции и в сочетании с собственно союзами образовали своего рода рамочные конструкции подчинения (ср. «едва... как...», «только что... как...», «лишь только... как...») и специфические союзные фразеосхемы (ср. «не успел + инфинитив ... как...», «не проходит + род. пад. сущ. ... чтобы...»).

В концепциях отдельных учёных за рамками С. п. остаётся бессоюзное сочетание предложений, как явление «первичное», «дограмматическое» (А. М. Пешковский), где всё основано не на «синтаксисе», а на факте «простой последовательности» (Карцевский). Аргументом в пользу такого понимания природы бессоюзных конструкций является неграмматический в большинстве случаев характер самой бессоюзной связи, универсальным средством выражения которой является интонация. Однако, сигнализируя о том, что несколько предложений вступило в некую связь, интонация не указывает ни характера этой связи, ни тех отношений, которые создаются на её основе. Поэтому и объективное разграничение категорий сочинения и подчинения в условиях бессоюзной связи невозможно: «Если уж говорить о сочинении и подчинении при бессоюзии, то во всяком случае о „неграмматическом сочинении“ и „неграмматическом подчинении“» (Пешковский). Отношения, складывающиеся внутри бессоюзной конструкции, могут быть выявлены и дифференцированы с опорой на устойчивые элементы её структуры, схемы построения предложений-частей, порядок их расположения, регулярные соотношения глаголов-сказуемых, разного рода лексические показатели; однако грамматической значимости, равной значимости союза, ни одно из этих средств не имеет.

В концепции С. п. Карцевского бессоюзие «исторически и психологически» предшествует подчинению, которое с ним «коррелятивно»; сложноподчинённое предложение характеризуется здесь как структура, в рамках которой получают выражение значения, в скрытом виде содержащиеся в бессоюзной конструкции. Большинство современных синтаксистов рассматривает бессоюзные соединения предложений как разновидность С. п.

Изучение С. п. как в русском, так и в зарубежном языкознании зарождалось в русле идей всеобщей грамматики с её ориентацией на логическую категорию суждения, что определило преимущественный интерес исследователей к области сложноподчинённых предложений, где эти идеи могли реализоваться. Первым опытом систематизации сложноподчинённых предложений с логико-грамматических позиций была классификация, основанная на уподоблении придаточных предложений членам простого предложения (на русской почве — Ф. И. Буслаев, разработавший теорию сокращения придаточных, Н. И. Греч, академическое языкознание и школьные грамматики 19 в.). В дальнейшем как реакция на это направление в отечественной науке определились в основном 2 подхода к изучению С. п.: со стороны «форм связи» и тех средств, которыми они создаются (Ф. Ф. Фортунатов, Д. Н. Овсянико-Куликовский, Пешковский, Д. Н. Ушаков, Н. Н. Дурново, М. Н. Петерсон, А. Б. Шапиро и другие), и со стороны структурно-семантического соотношений частей С. п. (В. В. Виноградов, Н. С. Поспелов, Л. Ю. Максимов, В. А. Белошапкова и многие другие). В последнее время значительное распространение получило также изучение С. п. методами генеративной грамматики с преимущественным интересом к синтагматической организации С. п. и его «глубинной» семантике (в области русского и славянского языкознания — Е. В. Падучева, О. Г. Ревзина, Л. И. Мурзин, М. Кубик, Г. Беличова-Кржижкова, Р. Ружичка, С. Кароляк и другие). Ведётся типологическое изучение С. п. (Я. Бауэр, Беличова-Кржижкова, А. А. Зализняк, Падучева и другие).

• См. литературу при статьях Бессоюзие, Подчинение, Сочинение.

И. Н. Кручинина.