Собирательности категория

Собира́тельности катего́рия —

понятийная категория, выражающая трактовку некоторого множества как целостной, нечленимой совокупности однородных предметов.

С. к. называют также (вслед за О. Есперсеном) единством высшего порядка; с логической точки зрения С. к. совмещает в себе черты единичных и общих понятий. В языке это находит отражение в том, что С. к. смыкается, с одной стороны, с грамматической категорией числа, а с другой — с лексической категорией массы, недискретной субстанции (типа «масло», «пух», «медь» и т. п.). В отличие от последней, С. к. лишь в сигнификативном аспекте — единство, в денотативном же аспекте она — множество (см. Сигнификат, Денотат); за собирательным именем всегда стоит некоторый ряд дискретных предметов, которые по крайней мере потенциально доступны пересчёту. Но, в отличие от категории числа, С. к. актуализирует не столько количественную, сколько качественную сторону (однородность) совокупности предметов; она строится не на семантической оппозиции «один — больше, чем один (много)», а на оппозиции «один предмет — класс, совокупность однородных предметов», ср. «зверь — звери​/​зверьё». Поэтому С. к. тесно связана с качественной классификацией денотатов, чем предположительно и объясняется, например, обилие суффиксов собирательности в истории уральских, тюркских, монгольских языков. Предполагается также, что в языках с именными классами (например, в банту) многочисленные плюральные классы выражают исконно (а иногда и в современном состоянии) не множественное число, а собирательность, находящую грамматическое выражение в виде особых префиксов. Классифицирующий характер С. к. проступает и при её лексическом выражении, ср. сигнификативные отношения между такими словами, как «стадо» (коров), «табун» (коней), «отара» (овец), «стая» (гусей), «косяк» (рыбы), которые, различаясь между собой типом группируемых денотатов, все вместе противополагаются как названия совокупностей животных названиям совокупностей людей типа «толпа», «группа», «отряд» и т. п.

В формальном плане С. к. отличается от категории числа как словообразовательная от словоизменительной. Исторически же множественное число обычно восходит к С. к., которая, в свою очередь, семантически и формально связана (например, в индоевропейских, семитских языках) с абстрактными именами. Языкам известны различные способы выражения С. к. — аффиксация (рус. «студенчество», «листва», «вороньё»), чередование огласовок основы (ср. в арабском языке так называемое ломаное множественное число, обилие моделей которого указывает на прежнее собирательное значение). Чаще собирательное имя является производным от единичного, но иногда деривация идёт в обратном направлении, что наблюдается, например, в названиях мелких предметов или существ, ср. «горох» — «горошина» или араб. namlun نمل ‘муравьи’ — namlatun نملة ‘муравей’ (с закономерным переводом сингулярного имени в другой род — женский — по принципу полярности; см. Число).

• Мейе А., Общеславянский язык, пер. с франц., М., 1951;
• Есперсен О., Философия грамматики, пер. с англ., М., 1958;
• Гранде Б. М., Введение в сравнительное изучение семитских языков, М., 1972;
• Панфилов В. З., Философские проблемы языкознания, М., 1977;
• Kuryłowicz J., The inflectional categories of Indo-European, Hldb., 1964.

В. А. Виноградов.