Деривация

Дерива́ция

(от лат. derivatio — отведение; образование) — процесс создания одних языковых единиц (дериватов) на базе других, принимаемых за исходные, в простейшем случае — путём «расширения» корня за счёт аффиксации (см. Аффикс) или словосложения, в связи с чем деривация приравнивается иногда к словопроизводству или даже словообразованию. Согласно более широкой точке зрения, деривация понимается либо как обобщённый термин для обозначения словоизменения (inflection) и словообразования (word-formation) вместе взятых, либо как название для процессов (реже результатов) образования в языке любых вторичных знаков, в т. ч. предложений (см. Знак языковой), которые могут быть объяснены с помощью единиц, принятых за исходные, или выведены из них путём применения определённых правил, операций.

В процессах деривации происходит изменение формы (структуры) и семантики единиц, принимаемых за исходные. В содержательном отношении это изменение может быть направлено либо на использование знака в новом значении (при так называемой семантической деривации, ср. «лиса»₁ — ‘зверь’ и «лиса»₂ — ‘хитрец’), новой функции (ср. «Медведь — добродушное животное» и «Он — такой медведь»), либо на создание нового знака путём преобразования старого или его комбинации с другими знаками языка в тех же целях. Поскольку процесс деривации можно представить в виде последовательности применения к исходной единице серии формальных операций, для его описания (особенно в генеративной грамматике для описания деривации предложения) вводятся понятия ступени деривации, деривационного шага и деривационного «дерева».

Понятие деривации, введённое в 30‑х гг. 20 в. Е. Куриловичем для характеристики словообразовательных процессов, позволило соотнести конкретные цели и задачи процессов со средствами их осуществления и их семантическими результатами; большое значение для теории деривации сыграло предложенное Куриловичем разграничение лексической и синтаксической деривации как процессов, один из которых направлен на преобразование лексического значения исходной единицы (ср. «камень» — «каменщик»), а другой — лишь на преобразование её синтаксической функции (ср. «камень» — «каменный»). Впоследствии эти определения стали прилагать к широкому классу явлений создания языковых форм за пределами слова; в этом смысле синтаксическая деривация обозначает процесс образования разных синтаксических конструкций путём трансформации определённой ядерной конструкции (ср. «рабочие строят дом» — «дом строится рабочими» — «строительство дома рабочими» и т. д.). Введение понятия деривации позволило установить изоморфизм в правилах синтагматического разворачивания исходных символов, а также их возможного преобразования, найти основания для противопоставления простых единиц — производным, мотивирующих — мотивированным, источников деривации — её результатам, единиц обусловливающих (fondu) — обусловленным (fondée) и т. п. Оно позволило также установить модели деривации и тем самым — структуру вторичных единиц языка в системах отдельных языков, связав возникновение деривационных структур с формальными операциями разного типа, а также исследовать семантические последствия этих операций.

Процессы деривации завершаются не только созданием вторичной, или результативной, единицы, но и возникновением особых деривационных отношений между исходными и производными знаками языка (частный случай таких отношений — наиболее хорошо изученные отношения словообразовательной производности). Отношения эти обнаруживаются как между единицами одного и того же уровня (из морфов одной морфемы один можно считать исходным, а все остальные выводимыми; например, в парадигме одна из словоформ оказывается основной, а другие производными и т. п.), так и между единицами разных уровней (для деривации слова нужны морфемы, для деривации предложения — слова, для деривации текста — высказывания и т. п.). В этом смысле термин «деривации» отражает как межуровневый подход, позволяющий выяснить механизмы образования более сложных единиц «верхнего» уровня из менее сложных единиц «нижнего» уровня, так и, напротив, подход внутриуровневый, объясняющий механизмы синтагматической сочетаемости единиц. Самостоятельный статус приобретает так называемая деривационная морфология, описывающая средства и способы организации морфологических структур слова в языках разного типа и использующая данные о различии деривационных процессов в словоизменении и словообразовании для типологической характеристики языков. Понятие деривации применимо только к тем единицам языка, возникновение которых может быть описано путём реконструкции породившего их процесса, т. е. восстановления их деривационной истории. Методика анализа, называемого синхронной реконструкцией деривационного акта (Е. С. Кубрякова), заключается в том, чтобы представить производные знаки языка в виде конечного продукта формальной операции или серии операций, совершённых для достижения функционально-семантического сдвига в исходной единице.

Классификационной чертой деривационных процессов является степень их регулярности. Если значение единицы может быть выведено из значения её частей, она рассматривается не только как мотивированная, но и как форма, построенная по аддитивному, или суммативному, типу. Для языков более типичны неаддитивные, или интегративные, процессы, в итоге которых возникают единицы, обладающие значениями или функциями, несводимыми к значениям или функциям составляющих частей. В основе классификации процессов деривации лежит также их кардинальное деление на линейные и нелинейные. В то время как линейные процессы деривации приводят к чисто синтагматическому изменению исходного знака и результатом образования производного знака являются разные модели сочетаний или порядка распределения знаков («дом» — «дом-ик»), нелинейные процессы деривации представляют собой не столько изменение сегментной протяжённости знаков, сколько внутреннее изменение самого знака, его «претерпевание», и определяются поэтому как действия по преобразованию самого знака (например, морфонологические преобразования корневых морфем, ср. «рук-а» — «руч-н-ой»).

Операциональное описание языковых единиц через восстановление их синхронной деривационной истории, начатое первоначально в рамках трансформационной грамматики (см. Генеративная лингвистика), вышло далеко за её пределы и способствовало уточнению теории синтаксиса и словообразования в их динамическом аспекте; оно используется в типологии, а также при описании речевой деятельности и характеристике механизмов порождения речи.

• Курилович Е., Деривация лексическая и деривация синтаксическая, в его кн.: Очерки по лингвистике, М., 1962;
• Храковский В. С., Деривационные отношения в синтаксисе, в кн.: Инвариантные синтаксические значения и структура предложения, М., 1969;
• Кацнельсон С. Д., Порождающая грамматика и процесс синтаксической деривации, в кн.: Progress in linguistics, The Hague — P., 1970;
• Кубрякова Е. С., Деривация, транспозиция, конверсия, «Вопросы языкознания», 1974, № 5;
• Мурзин Л. Н., Синтаксическая деривация, Пермь, 1974;
• Никитевич В. М., Словообразование и деривационная грамматика, ч. 1—2, А.-А. — Гродно, 1978—82;
• Кубрякова Е. С., Панкрац Ю. Г., О типологии процессов деривации, в кн.: Теоретическая аспекты деривации, Пермь, 1982;
• Marchand H., Expansion, transposition and derivation, «La linguistique», 1967, № 1;
• Lightner T. M., The role of derivational morphology in generative grammar, «Language», 1975, v. 5, № 3;
• его же, Introduction to English derivational morphology, Amst., 1983;
• Language typology and syntactic description, v. 3, Camb., 1985.

Е. С. Кубрякова, Ю. Г. Панкрац.