Речевой акт

Речево́й акт —

целенаправленное речевое действие, совершаемое в соответствии с принципами и правилами речевого поведения, принятыми в данном обществе; единица нормативного социоречевого поведения, рассматриваемая в рамках прагматической (см. Прагматика) ситуации. Основными чертами Р. а. являются: намеренность (интенциональность), целеустремлённость и конвенциональность. Р. а. всегда соотнесены с лицом говорящего. Последовательность Р. а. создаёт дискурс.

К Р. а. обращались исследователи, анализирующие речь в контексте жизни и жизнедеятельности человека и исходящие из того, что «речи... суть действия, происходящие между людьми» (Гегель) (см. Речь, Речевая деятельность, Психолингвистика, Социолингвистика), а также исследователи обиходной речи и других форм речевого общения и поведения (см. Диалогическая речь, Речевой этикет). Проблематика Р. а. и речеобразования содержится в лингвистических концепциях В. Гумбольдта, Ш. Балли, С. Карцевского, Л. П. Якубинского, К. Л. Бюлера, Э. Бенвениста, М. М. Бахтина и других. Однако целостная и развитая теория Р. а. сложилась лишь в рамках лингвистической философии под влиянием идей Л. Витгенштейна о множественности назначений языка и их неотделимости от форм жизни: взаимодействие языка и жизни оформляется в виде «языковых игр», опирающихся на определённые социальные регламенты. Основы теории Р. а. были заложены английским философом Дж. Остином (лекции, 1955; посмертно опубликованы в книге «How to do things with words», 1962). В дальнейшем теория Р. а. развивалась совместными усилиями философов, логиков, лингвистов и психологов.

В Р. а. участвуют говорящий и адресат, выступающие как носители определённых, согласованных между собой социальных ролей, или функций. Участники Р. а. обладают фондом общих речевых навыков (речевой компетенцией), знаний и представлений о мире. В состав Р. а. входит обстановка речи и тот фрагмент действительности, которого касается его содержание. По Остину, выполнить Р. а. значит: произнести членораздельные звуки, принадлежащие общепонятному языковому коду; построить высказывание из слов данного языка по правилам его грамматики; снабдить высказывание смыслом и референцией, т. е. соотнести с действительностью, осуществив речение (англ. locution); придать речению целенаправленность, превращающую его в иллокутивный акт (англ. illocutionary act, т. е. ‘выражение коммуникативной цели в ходе произнесения некоторого высказывания’; термин Остина); вызвать искомые последствия (англ. perlocution), т. е. воздействовать на сознание или поведение адресата, создать новую ситуацию (например, объявление войны). Дж. Р. Сёрл выделяет в Р. а.: акт произнесения (англ. utterance act); пропозициональный акт, осуществляющий референцию и предикацию; иллокутивный акт, реализующий целеустановку говорящего. Целенаправленность придаёт Р. а. особую, «действенную» интонацию, отмеченную Бахтиным. Функции Р. а. Остин назвал иллокутивными силами (англ. illocutionary forces), а соответствующие им глаголы иллокутивными («спрашивать», «просить», «запрещать» и т. д.). Понятие иллокутивной силы комплексно. Оно включает наряду с иллокутивной целью, объединяющей Р. а. в классы (например, побуждение), её интенсивность, способ достижения цели, особенности зависимой пропозиции и другие индивидуальные условия употребления конкретных Р. а. (ср. акты побуждения, требования, совета и пр.). Образующие иллокутивную силу компоненты логически упорядочены (Сёрл, Д. Вандервекен). Они соответствуют программе описания значения иллокутивных глаголов.

Некоторые иллокутивные цели могут быть достигнуты мимикой, жестом (см. Жестов языки, Паралингвистика). Однако клятва, обещание и т. п. невозможны без участия речи. Глаголы «клясться», «обещать» и другие перформативны (см. Перформатив). Другие иллокутивные глаголы (например, «хвалиться», «угрожать», «оскорблять») не употребляются перформативно.

Поскольку перлокутивный эффект находится вне собственно Р. а., теория Р. а. сосредоточена на анализе иллокутивных сил, а термины «Р. а.» и «иллокутивный акт» часто употребляются как синонимы. Наиболее обобщённые иллокутивные цели отлагаются в грамматической структуре предложения (ср. повествовательные, вопросительные, побудительные предложения). Иллокутивные цели играют важную роль в построении диалогической речи, связность которой обеспечивается их согласованностью: вопрос требует ответа, упрёк — оправдания или извинения и т. п.

При классификации Р. а. учитывается иллокутивная цель, психологическое состояние говорящего, направление отношений между пропозициональным содержанием Р. а. и положением дел в мире, отношение к интересам говорящего и адресата и др. Выделяются следующие основные классы Р. а.: информативные Р. а., сообщения (репрезентативы), например «Поезд пришёл»; акты побуждения (директивы, прескрипции), например «Уйдите!», в т. ч. требование информации, т. е. вопрос: «Который час?»; акты принятия обязательств (комиссивы), например «Обещаю прийти вовремя»; акты, выражающие эмоциональное состояние (экспрессивы), в т. ч. формулы социального этикета (behabitives, по Остину), например «Извините за беспокойство»; акты-установления (декларации, вердиктивы, оперативы), такие, как назначения на должность, присвоение имен и званий, вынесение приговора и т. п. Существует аналогия между речевыми и ментальными актами, ср. утверждение и мнение, извинение и сожаление, раскаяние (З. Вендлер).

Характеристика Р. а. обычно даётся через их сопоставление с пропозицией. Значение Р. а. не сводится к значению входящего в него пропозиционального содержания. Одна и та же пропозиция способна входить в разные Р. а.: «Я приеду завтра» может быть обещанием, угрозой, сообщением. Понимание Р. а., обеспечивающее адекватную реакцию, предполагает правильную интерпретацию его иллокутивной силы. Последняя определённым образом взаимодействует с пропозицией, например побуждения и обязательства могут включать только пропозиции, относящиеся к плану будущего. Их цель — создать такое положение вещей, которое соответствовало бы значению пропозиции. Они направлены от пропозиционального содержания к действительности. Пропозиции характеризуются условиями истинности, Р. а. — условиями успешности (англ. felicity conditions), несоблюдение которых ведёт к иллокутивным неудачам. В одних случаях для эффективности Р. а. необходима определённая социальная ситуация (приказ, приговор и т. п. имеют силу только в устах людей, наделенных соответствующими полномочиями и опираются на социальные институты). В других случаях успешность Р. а. зависит от личностных факторов. Аналогом требования истинности, предъявляемого к суждению (пропозиции), является требование искренности, удовлетворение которого входит в условия успешности Р. а. Например, обещание действительно тогда, когда говорящий искренне намерен его выполнить и уверен, что в состоянии это сделать. Условие искренности (доброй воли) связывает Р. а. с намерениями говорящего, а через них с состояниями его сознания (интенциональными состояниями): просьбы соответствуют желаниям и нуждам говорящего, сообщения — эпистемическим состояниям, выражения чувств (экспрессивы) — тем или другим эмоциям. Согласование Р. а. с интенциональными состояниями признаётся обществом обязательным для речевых действий. Это подтверждается тем, что высказывания типа «Иван умён, но я так не считаю» неприемлемы, хотя в них нет явного противоречия. Условия успешности предполагают, что адресат способен опознать иллокутивную силу Р. а., которая должна в нём быть вербально или невербально (просодически, мимически) выражена. Однако существует большая категория косвенных Р. а., иллокутивная цель которых присутствует имплицитно и выводится адресатом благодаря его коммуникативной компетенции. Принцип вежливости, принятый в речевом общении, требует смягчения побуждений, которые часто бывают косвенными. Например, модализованный вопрос о способности адресата осуществить незатруднительное действие косвенно выражает просьбу: «Ты можешь налить мне чаю?». То же значение получают выражения желаний: «Я бы хотел побыть один» может означать «Оставь меня одного». Косвенные Р. а. подвержены конвенционализации: модализованный вопрос почти всегда эквивалентен просьбе. Конвенционализация проверяется рядом тестов, из которых главным является тест на совместимость с отрицанием имплицитной цели. Высказывание «Ты можешь налить мне чаю? Но я тебя об этом не прошу (Но не делай этого)» отражало бы непоследовательность речевого поведения.

Теория Р. а. имеет выходы в логику, когнитивную психологию, лингвистическую философию, философию сознания, теорию коммуникации и моделей общения.

• Основы теории речевой деятельности, М., 1974;
• Бахтин М. М., Эстетика словесного творчества, М., 1979;
• Арутюнова Н. Д., Фактор адресата, Известия АН СССР, сер. ЛиЯ, 1981, т. 40, в. 4;
• Демьянков В. З., Конвенции, правила и стратегии общения, там же, 1982, т. 41, в. 4;
• Тетради новых терминов, в. 39, М., 1982;
• Падучева Е. В., Тема языковой коммуникации в сказках Льюиса Кэрролла, в кн.: Семиотика и информатика, в. 18, М., 1982;
• Безменова Н. А., Герасимов В. И., Некоторые проблемы теории речевых актов, в кн.: Языковая деятельность в аспекте лингвистической прагматики, М., 1984;
• Новое в зарубежной лингвистике, в. 16. Лингвистическая прагматика, М., 1985;
• Новое в зарубежной лингвистике, в. 17. Теория речевых актов, М., 1986;
• Сёрль Дж., Природа интенциональных состояний, в кн.: Философия, логика, язык, пер. с англ. и нем., М., 1987;
• Vendler Z., Say what you think, в кн.: Studies in thought and language, Tucson, 1970;
• Sadock J., Toward a linguistic theory of speech acts, N. Y., [1974];
• Syntax and semantics, v. 3, Speech acts, N. Y. [a. o.], [1975];
• Speech act theory and pragmatics, Dordrecht — [a. o.], 1980;
• Searle J. R., Vanderveken D., Foundations of illocutionary logic, Camb. (Mass.), 1985;
• Vanderveken D., Les actes de discours, Liège — Brux., 1988.

Н. Д. Арутюнова.