Глоссематика

Глоссема́тика

(от греч. γλώσσημα, род. п. γλωσσήματος — слово) — лингвистическая теория, ставшая наиболее последовательным проявлением структурализма в западноевропейском языкознании. Разработана в 30—50‑х гг. Л. Ельмслевом и Х. Й. Ульдаллем, а также (частично) другими членами Копенгагенского лингвистического кружка. Название «глоссематика» выбрано с целью подчеркнуть принципиальное отличие этой теории от так называемой традиционной лингвистики.

Для глоссематики характерна методология неопозитивизма, одного из основных направлений буржуазной философии 20 в. Теория признаётся независимой от опыта в том смысле, что экспериментальные данные не могут усилить или ослабить её. Такой характер теории обусловлен стремлением максимально сблизить глоссематику с системами исчисления, которым не свойственно отражение конкретных особенностей исчисляемых объектов. Однако глоссематика, по мнению Ельмслева, должна обеспечить понимание не любых объектов, как при других системах исчисления, а только «объектов определённой природы», т. е. языковых текстов. При этом Ельмслев и Ульдалль считали глоссематику всеобщей дедуктивной теорией языка, приложимой к любому конкретному языку — существующему или только возможному. Поэтому ей были приданы черты, характерные для формально-логических и математических теорий. Анализ фактов языка в глоссематике отличается крайней степенью абстрактности и формализма. Для обоснования целесообразности предлагаемых исчислений и определения их роли в понимании общественных функций языка была сформулирована и более общая теория языка, отражающая методологические позиции глоссематики по вопросам природы и общественной сущности языка. Главным методологическим источником глоссематики в понимании природы языка является лингвистическое учение Ф. де Соссюра (см. Женевская школа). Из учения Соссюра о языке глоссематика восприняла с некоторыми видоизменениями идею о различении языка и речи, понимание языка как системы знаков и понимание знака как единства означающего и означаемого, положение о том, что язык есть форма, а не субстанция и в языке нет ничего, кроме различий, а также о том, что с лингвистической точки зрения язык должен рассматриваться в самом себе и для себя. Различение языка и речи в глоссематике детализируется путём введения четырёхчленного ряда «схема​/​норма​/​употребление​/​акт». Разработанное Соссюром понятие языка как системы Ельмслев освободил от его социологического аспекта, придав ему более абстрактный и «имманентный» характер.

Глоссематика различает в языке план выражения и план содержания, причём терминам «выражение» и «содержание» придаётся абстрактное значение, так что допускается возможность употребления одного из них вместо другого. Этим достигается обобщение понятия знака, но ценой искусственного отрыва интеллектуального содержания языка от внеязыковой действительности. И в плане выражения, и в плане содержания выделяются противопоставляемые друг другу форма как ведущее начало в языке и субстанция, которая ставится в абсолютную зависимость от формы.

Понимание формы как основной сущности языка, якобы абсолютно независимой от субстанции, получает в глоссематике и более конкретное выражение в унаследованном от Соссюра сведе́нии языка к системе чистых отношений, именуемых здесь функциями. Связываемые этими отношениями элементы языка («функтивы») объявляются лишёнными самостоятельного существования и признаются лишь результатами пересечения пучков отношений. Неправомерное преувеличение роли отношений за счёт роли соотносящихся элементов представляет собой основное проявление идеалистической сущности глоссематики.

Лингвистический анализ в глоссематике начинается с текста и осуществляется в виде дедуктивного (в особом глоссематическом смысле) перехода от класса к сегменту и к сегменту сегмента, кончая нечленимыми далее элементами, так называемыми фигурами (в плане выражения они именуются «кенемами», что соответствует фонемам, в плане содержания — «плеремами», т. е. элементарными единицами смысла). При этом снимается качественное различие между элементами разных уровней языка — фонетического, морфологического и т. д. Анализ заключается в выявлении и регистрации зависимостей между элементами (частями) текста, существующими, согласно глоссематическому пониманию природы языка, только благодаря этим зависимостям. Введено большое количество новых терминов для обозначения различного вида отношений и их членов, как правило выделяемых параллельно в системе языка, в тексте («процессе») и в тексте и системе, вместе взятых, а также различных процедур лингвистического анализа.

Свойственное глоссематике стремление оторвать лингвистическую теорию от конкретных языковых данных отражает общую тенденцию неокантианской и позитивистской философии к превращению научной теории в имманентную систему положений, не рассчитанных на отражение конкретной природы изучаемых фактов.

Попытка сведе́ния лингвистической теории к исчислению представляет собой проявление начатой неокантианцами и продолженной позитивистами ложной «математизации» философии и гуманитарных наук, имеющей своей целью устранение из этих научных областей материалистического начала. Построение глоссематической теории было подчинено трём чисто формальным методологическим требованиям логического позитивизма, не касающимся степени адекватности теории её объекту (языку) и сводящимся только к тому, что научное описание должно быть непротиворечивым, исчерпывающим и предельно простым. Попытка применения этих требований, особенно принципа простоты, к лингвистической теории вызвала возражения даже у наиболее последовательных сторонников глоссематики (Х. Спанг-Хансен, Э. Фишер-Йёргенсен и другие).

При всей методологической порочности глоссематика сыграла в истории языкознания и некоторую положительную роль. Как общая дедуктивная теория языка она явилась одной из первых попыток соединения языкознания с формальной логикой и этим оказала воздействие на совершенствование точных методов исследования языка. Однако стремление утвердить при помощи глоссематики идеалистическое понимание природы языка, с одной стороны, обусловило ряд противоречий в самой глоссематической теории (например, между положением о независимости теории от опыта и признанием того, что применение теории должно вести к результатам, согласующимся с экспериментальными данными), а с другой — обусловило невозможность её практического использования для анализа конкретных языков. Практическая непригодность глоссематики как методологии лингвистического исследования вызвала наиболее острую отрицательную оценку этой теории у большинства лингвистов и сделала невозможным развитие её в целом, хотя отдельные её понятия и термины нашли применение в некоторых других лингвистических концепциях — понятия «схемы» (структуры), «коммутации», конкретных типов функций и др.

• Ельмслев Л., Пролегомены к теории языка, пер. с англ., в кн.: Новое в лингвистике, в. 1, М., 1960;
• Ульдалль Х. И., Основы глоссематики, пер. с англ., там же;
• Мурат В. П., Глоссематическая теория, в кн.: Основные направления структурализма, М., 1964;
• Мельничук А. С., Глоссематика, в кн.: Философские основы зарубежных направлений в языкознании, М., 1977;
• Siertsema B., A study of glossematics. Critical survey of its fundamental concepts, 2 ed., The Hague, 1965.

А. С. Мельничук.