Гималайские языки

Гимала́йские языки́ —

собирательное название языков Непала и соседних районов Индии, кроме индоарийских и тибетского с его диалектами. Не составляют единой группы. Один из Г. я., кусунда в юго-западном Непале, почти исчезнувший, не родствен ни одной языковой семье, остальные входят в тибето-бирманскую ветвь китайско-тибетской семьи (см. Тибето-бирманские языки, Китайско-тибетские языки). В Индии, западнее границы с Непалом, около 60 тыс. чел. говорят на языках западногималайской группы — канаури, канаши, лахули, манчати, бунан, рангкас. Возможно, им родствен мёртвый язык жангжунг, на котором были написаны книги древней тибетской религии бон. В западной части Непала распространены языки магар (300 тыс. говорящих) и чепанг (около 15 тыс.), возможно, составляющие одну группу, а также кхам (около 45 тыс.). Языки гурунг (около 480 тыс.) и таманг, или мурми (550 тыс.), в центральном Непале образуют подгруппу тибетской группы. Южнее Катманду свыше 450 тыс. чел. пользуются неварским языком (невари), это единственный Г. я. Непала, имеющий письменность и литературу. В восточном Непале большое число языков входит в восточногималайскую группу (свыше 650 тыс. говорящих); она распадается на две сильно различающиеся подгруппы, в одной из которых важнейшими представителями являются лимбу (около 250 тыс.), якха, кхамбу, в другой — сунвар (свыше 25 тыс.), бахинг, раи. Менее известные языки этой группы обычно объединяются под общим названием киранти. В индийском штате Сикким основным языком является ронг, или лепча (35 тыс.), имеющий своеобразную письменность, созданную в конце 17 в. Несколько южнее говорят на языке дхимал.

По типологическим признакам среди Г. я. выделяются так называемые прономинализованные языки, в которых к глаголу присоединяются суффиксы и, реже, префиксы, представляющие собой редуцированные личные местоимения и указывающие лицо и число субъекта действия. Прономинализованными являются языки западногималайские, восточногималайские, чепанг и дхимал (а также кусунда). Ср. в языке лимбу: pēk‑ā ‘я иду’, k’‑pēg ‘ты идёшь’, ā‑pēg ‘я и вы идём’, mē‑pēg ‘они идут’ и т. д. Аффиксы могут указывать не только на субъект, но и на объект: ā‑k’‑hip ‘ты меня бьёшь’. В ряде языков они различны в зависимости от времени и залога глагола, ср. в бахинг: sād‑ū ‘я убиваю’, sā‑t‑ōng ‘я убил’, sā‑t‑ī ‘я был убит’ и т. д. Прономинализованные языки имеют и другие особенности: в местоимениях различается единственное, двойственное и множественное число, противопоставляются инклюзивные и эксклюзивные местоимения 1‑го лица двойственного и множественного числа; счёт основан на двадцатеричной системе; различаются одушевлённые и неодушевлённые существительные. Так, в лимбу имеются следующие местоимения 1‑го лица: angā ‘я’, ān‑chī ‘я и ты’, ān‑chī‑gē ‘я и он’, ānī ‘я и вы’, ānī‑gē ‘я и они’. В канаури название числа ‘сто’ ngā nízzā буквально означает ‘пятью двадцать’. В каждом отдельном языке могут присутствовать не все перечисленные явления, некоторые из них, например двадцатеричный счёт, встречаются и в других Г. я., но в целом они наиболее характерны для прономинализованных языков. Эти явления свойственны также мунда языкам, поэтому существует точка зрения (С. Конов), что прономинализованные языки имеют субстрат мунда.

• Grierson G. A. (ed.), Linguistic survey of India, v. 3, pt 1, Calcutta, 1909;
• Clause, sentence and discourse patterns in selected languages of Nepal, v. 1—4, Norman, 1973.

С. Е. Яхонтов.