Берберо-ливийские языки

Бербе́ро-ливи́йские языки́

(берберские языки) — одна из ветвей афразийских языков (включает также гуанчские языки). Б.‑л. я. имеют ряд сепаратных морфологических изоглосс с семитскими языками и множество лексических изоглосс с чадскими языками.

Б.‑л. я. неравномерно распространены на территории Северной Африки от Средиземноморского побережья до 12‑й параллели (с севера на юг) и от Атлантического побережья до 25‑го меридиана (с запада на восток). В Марокко на диалектах ташельхита говорит около 2,5 млн. шильхов, на диалектах тамазигхта — свыше 2 млн. «бераберов» и на зенетских языках — около 1,5 млн. рифов, сенхажа и других племён. В северном Алжире зенетские языки и диалекты представлены берберским населением целых районов, включая кабилов (около 2,6 млн.), шауйа (около 1 млн.) и другие племена. Зенетские языки встречаются и в оазисах алжирской Сахары (свыше 300 тыс. чел.), отдельных точках Туниса (около 100 тыс. чел.), в северо-западной Ливии. Восточная группа представлена языками нескольких оазисов Ливии (около 300 тыс. чел.) и оазиса Сива в северо-западном Египте (около 10 тыс. чел.). Носители языков южной группы — туареги (свыше 1 млн. чел.) — обитают в алжирской Сахаре, Ливии (западный Феццан), Нигере (плато Аир), Мали (плато Адрар-Ифорас, долина реки Нигер), Нигерии, Буркина-Фасо (район Дори). На диалектах зенага говорят несколько десятков тысяч человек в районе юго-западной Мавритании и, возможно, северо-западного Сенегала. Общее число говорящих свыше 11 млн. чел.

После распадения афразийского единства (11—9‑е тыс. до н. э., предположительно в Передней Азии) берберо-ливийцы засвидетельствованы в начале 3‑го тыс. до н. э. в Ливийской пустыне. Колонизовав Средиземноморское побережье, они в 7—11 вв. были частью оттеснены арабами в глубь континента, частью перешли на арабский язык. Глоттохронологически Б.‑л. я. разделились в 13—12 вв. до н. э., что совпадает с временем крупных поражений ливийцев от египтян.

Б.‑л. я. разделяются на 4 группы: 1) восточную (языки сиуа, ауджила, сокна, фоджаха, гхадамес и др.); 2) южную, или туарегскую, с подгруппами — севернотуарегская (языки гхат; ахнет; тамахак с диалектами тайток, ажжер, ахаггар и др.; аир; кель герес и др.; восточный тауллеммет с диалектами азавагх, кель ансанго и др.) и южнотуарегская (языки кель арокас; западный тауллеммет; тадгхак; танеслемт с диалектами шерифен, кель антессар и др.; ида у сак и др.); 3) западную (диалекты зенага); 4) северную с подгруппами — атласская (диалекты ташельхита — тиндуфт, иглиуа, тазервальт, ида у семлаль, нтифа и др.; диалекты тамазигхта, или «бераберские», — аит издег, изайан и др., зенетская (языки сегхрушен, риф с диалектами, сенхажа, изнасын, снус, бени менасыр, шенуа, мзаб, уаргла, фигиг, туат, гурара, шауйа с диалектами, сенед, джерба, зуара, нефуса с диалектами и др.), кабильская (диалекты Большой и Малой Кабилии). Кроме того, к Б.‑л. я. относятся мёртвые языки трёх групп памятников: феззанско-триполитанских, западнонумидийских и восточнонумидийских (конец 1‑го тыс. до н. э. — 1‑я половина 1‑го тыс. н. э.).

Для консонантизма большинства Б.‑л. я. характерны фонологическая оппозиция краткий — долгий (ненапряжённый — напряжённый); триады глухой — звонкий — фарингализованный («эмфатический») для рядов дентальных, сибилянтов и велярных; спирантизация и/или палатализация с аффрикатизацией велярных и дентальных смычных; переход s > š рядом с палатальным или огублённым гласным; позиционное чередование w/u, y/i, развитие ww > gg. В языках северной группы встречаются лабио-велярные. Фарингальные ḥ, ʕ встречаются в арабских заимствованиях, но в некоторых случаях и в исконной лексике. Афразийские сибилянты отражаются в Б.‑л. я. как s; сибилянтные аффрикаты (кроме č) — как z; переднеязычные эмфатические — как ẓ и ḍ; губные *f и *p — как f; *b и *ṗ — как p; ларингальные и фарингальные (кроме *ʕ > ∅) — как h (> ∅); серия увулярных *ḫ, *kḫ, *ḳḫ, *gγ — как g, k, γ, γ. Вокализм в наиболее полном виде представлен в туарегских языках и гхадамесе, в наиболее редуцированном — в атласской подгруппе, где в результате утраты гласных обычны стечения нескольких согласных.

Имя в Б.‑л. я. обладает категориями рода (мужской и женский; последний оформляется конфиксом t‑...‑t в единственном числе и префиксом t- в единственном и множественном числе; те же показатели оформляют сингулятив и диминутив) и числа [единственное и множественное, которое образуется с помощью суффикса (i)n и/или вокалического аблаута]. В южной и северной группах имеется категория состояния (связанного и несвязанного). В притяжательных конструкциях используется генитивная частица n, пространственные отношения выражаются предлогами.

Личные местоимения делятся на изолированные, употребляющиеся плеонастически для усиления при глаголе, энклитические и суффиксальные. В глаголе различаются основы императива​/​имперфектива (традиционный аорист) и перфектива (традиционный претерит); для выражения дополнительных видо-временных значений используются частицы (например, ad для будущего времени). Производные глагольные формы (породы) образуются префиксацией (иногда суффиксацией) *s- (каузатив), *t‑/*tu- (пассив-рефлексив), *m‑/n- (рефлексив) или сочетанием этих формантов. Имеются два наклонения — индикатив и императив. Обычный порядок слов в предложении VSO.

Корень состоит из одного или нескольких, чаще всего трёх, согласных. В глагольных корнях триконсонантизм преобладал, что явствует из реконструкции выпавших ларингальных и фарингальных и чередования w/u, y/i, в первичных именных корнях часто имеется стабильный гласный — как компенсаторный на месте выпавшего согласного, так и исконный.

Все Б.‑л. я., кроме туарегских, имеют многочисленные заимствования из арабского языка (некоторые языки, особенно зенага и отдельные восточные, сохраняются лишь как островки среди арабских диалектов и находятся на грани вымирания), сохраняя, однако, общеафразийское ядро основного лексического фонда. Имеются заимствования из греческого, латинского и современных европейских языков, в туарегских — также из чадских и нило-сахарских языков.

Древнейшие памятники Северной Африки записаны разновидностями консонантного ливийского письма (наскальные, надгробные и другие надписи в разных точках Северной Африки и Сахары: восточнонумидийские и западнонумидийские, а также надписи, найденные на Канарских островах). Известны надписи в Ливии римского периода, сделанные в латинской графике с обозначением гласных. К ливийскому письму восходит единственный исконно берберский алфавит, донесённый до наших дней туарегами Сахары, — так называемый тифинаг.

Изучение живых Б.‑л. я. прошло два этапа: 1) первую регистрацию европейскими исследователями и миссионерами с описанием наиболее значительных диалектов в терминах европейских грамматик; 2) более или менее полное описание большинства диалектов профессиональными филологами главным образом французской школы (с конца 19 в.); выделяются работы отца и сына Р. и А. Бассе, охватывающие почти все диалекты и широкий круг проблем берберского языкознания. Другие берберологи 1‑й половины 20 в.: миссионер Ш. Фуко, автор 4‑томного словаря ахаггарского диалекта туарегского языка, С. Бьярне, Э. Дестен, Э. Лауст, Г. Штумме, Ф. Бегвино, Г. Марси, Г. Колен, Э. Ибаньес, А. Пикар, Ф. Никола. К 50‑м гг. в свет выходят и основные собрания материалов по мёртвым языкам — нумидийскому (Ж. Шабо) и гуанчскому (Д. Вёльфель). Продолжается накопление и сопоставление диалектных данных в работах М. Пелла, Б. Парадизи, Ж. Ланфри, Л. Галана, Ж. Кортада, М. Маммери, Дж. Эплгейта, Т. Пенчена, А. Абд эль-Массиха, автора фундаментальной туарегской грамматики К. Прассе. Вовлечение материала Б.‑л. я. в интенсивно развивающееся сравнительно-историческое исследование афразийских языков вынуждает пересмотреть многие представления, в частности о берберском языке как совокупности близкородственных диалектов. В этой связи возникает потребность в сравнительно-исторической грамматике и словаре Б.‑л. я., работа над которыми ведётся в СССР.

• Завадовский Ю. Н., Берберский язык, М., 1967;
• Laoust E., Mots et choses berbères, P., 1920;
• Basset A., La langue berbère. Morphologie. Le verbe, P., 1929;
• его же, Atlas linguistique des parlers berbères, fasc. 1—2, [Alger], 1936—39;
• его же, La langue berbère, [Oxf.], 1952;
• Nicolas F., La langue berbère de Mauritanie, Dakar, 1953;
• Rössler O., Die Sprache Numidiens, в кн.: Sybaris. Festschrift Hans Krahe, Wiesbaden, 1958;
• Wölfel D. J., Monumenta linguae Canariae, Graz, 1965;
• Prasse K., À propos de l’origine de H touareg, Kbh., 1969;
• его же, Manuel de grammaire touarègue, Cph., 1972—1973;
• Applegate J., The Berber language, в кн.: Afroasiatic: a survey, The Hague, 1971;
• Galand L., Langue et littérature berbère, P., 1979.
• Destaing E., Dictionnaire français-berbère, P., 1914;
• Foucauld Ch. de, Dictionnaire touareg-français, t. 1—4, [P.], 1951—52;
• Dallet J.-M., Dictionnaire Kabyle-Français, P., 1982.

А. Ю. Милитарёв.